Значит просто воды.
Городецкий вернулся с продолговатым стеклянным стаканом, наполненным водой, и осторожно поставил его перед Адрианом, при этом окинув молодого человека каким-то вопросительным взглядом. Вопрос появился и в глазах Адриана.
Что-то не так?
На лице Лебедева мелькнула сдавленная улыбка, сухие губы слегка дрогнули и казалось его тугой клубок нервов вот-вот размотается. Широко открытые глаза буквально впились в Городецкого. В этот раз Максим принял вызов и с напором пошёл на Адриана. Никто не хотел уступать. Этот поединок взглядов продлился всего несколько секунд, но именно после него оба поняли, что контакт установлен какой-то болезненный и со множеством неизвестных, но установлен.
Пейте воду. Вкусная.
Адриан сделал мизерный глоток.
Обычная. Я думаю, можно начать.
Городецкий сел в кресло напротив Адриана и очень внимательно на него посмотрел, словно вглядывался в замысловатую картину на выставке современного искусства. И свет пасмурного полдня придавал этой «картине» какой-то особый шарм. Понимая, что пауза затягивается, Городецкий сухо начал:
Адриан, скажу вам честно, по телефону я так и не понял, в чём будет заключаться моя помощь. Но я вижу, что вы чем-то подавлены и
Берите выше. Я уничтожен. Единственное, что мне сейчас нужно это чтобы меня кто-то выслушал. Просто выслушал. Я не ищу помощи, я ищу понимающие глаза. Вот этот ваш прищур Если бы вы знали, как мне не хватало этого сосредоточенного прищура непустых глаз
Городецкий действительно пытался понять. Перед ним сидел молодой парень, в глазах которого таилась какая-то страшная загадка, зовущая за собой в самую глубь человеческой боли. Лицо Адриана было подобно полотну, на котором художник вначале написал изумительный красоты утренний пейзаж, а затем сошёл с ума и поверх картины грубыми мазками набросал жуткую абстракцию. Но казалось, что стоит только этому юному созданию непринуждённо улыбнуться и его улыбка влюбит в себя всё живое на нашей планете. Какая катастрофа произошла с этим ангелом? Почему в 23 года в его глазах читаются все мировые войны и потрясения человечества? Словно какая-то дьявольская сила высосала всю красоту и молодость из этого беззащитного существа и поместила в колбу, которая теперь пылится где-то на самом дне души. Не в состоянии больше выдерживать этот прожигающий взгляд, Городецкий снял очки и стал протирать и без того идеально чистые стёкла.
Адриан, я хочу, чтобы вы понимали Мои услуги стоят недёшево и просто сидеть вас и слушать
Я знаю. Самое дорогое, что мы, люди, можем друг другу дать это время. Это единственный ресурс в нашем мире, который вернуть невозможно. И за ваше время я готов платить столько, сколько нужно. Пока мне позволят финансы
Что вас привело ко мне?
Адриан посмотрел в окно. За ним полное равнодушие к человеческой жизни. Да и очевидно Городецкому его история нужна не больше, чем тем серым гигантам из стекла и бетона, умытым московским ливнем, что зарядил с самого утра. Но желание быть кем-то выслушанным уже стало жизненной необходимостью.
У вас можно курить?
Вообще-то я неделю назад Вам можно.
Уже думал бросить, но разве бросишь с этой блядской жизнью, по лицу Адриана скользнула болезненная улыбка. Затянувшись как следует, он несколько секунд отстранённо смотрел перед собой.
При слове «блядской» Городецкий слегка сморщился. Этот дворовой лексикон совершенно не вязался с тонкими и удивительно правильными чертами лица его собеседника.
Адриан ещё не поздно остановиться. Я вижу, что ваши раны не зажили, а вы хотите расковырять их ещё глубже. Вы уверены, что вам это нужно?
Всё началось около трёх месяцев назад. К тому времени я уже закончил факультет журналистики Московского университета. Мне доверили вести раздел культуры в ведущем столичном издании. Карьера шла в гору. Родители не могли нарадоваться моим успехам. Отец тогда возглавлял крупный медиахолдинг, мать была примой ведущего московского театра. Не жизнь, а сказка. Но потом сказка закончилась. С того самого дня, как этот человек ворвался в мою жизнь, она стала напоминать какой-то психоделический сон с редкими проблесками сознания. Но знаете Это как раз из тех снов, когда просыпаться не хочется. Кода сон намного понятнее и естественнее, чем сама жизнь. Его звали Марк. Поменяйте местами в этом имени две буквы и получите то, во что он превратил мой мир. Но у этой бездны был какой-то сладковатый привкус. Неизвестность манит и всегда интересно, что же там, на самом дне. Пожалуй, эти три месяца были самым лучшем временем в моей жизни. И самыми кошмарным.