Владимир Паронджанов
Слова любви, любви таинственной
Слова любви из замысла и тайны
создали этот дивный Божий мир.
Запретный остров
Старые струны
Были опытны старые струны
В холодке у речной синевы
С той ромашкой, прелестной и юной,
Что меня целовала на вы.
Не в раю, не под дивной смоковницей,
Мне твой голос шептал под луной:
«Я хочу быть вашей любовницей,
Я хочу быть вашей женой».
Мне тогда это было забавно,
Вереницей промчались года,
С этой девочкой, юной и славной,
Мы расстались, увы, навсегда.
И теперь белоснежною горлицей
Ты влетаешь в мой сон голубой:
«Я хочу быть вашей любовницей,
Я мечтаю быть вашей женой».
Налетели осенние ливни,
Разметали красу с тополей,
И слова твоей просьбы наивной
Нынче стали молитвой моей.
Не в раю, не под стройной смоковницей,
Чей-то шепот, как прежде, со мной:
«Я мечтаю быть вашей любовницей,
Я мечтаю стать вашей женой».
Прожил зря или не зря
Я люблю уста желанные,
Чтоб весна со всех сторон!
Чтоб девчонки были пьяные
И гитарный перезвон.
К черту этих, что с вопросами!
Я люблю, что любят все:
Чтобы звезды под колесами
И по встречной полосе!
Чтобы губы, губы алые
Скорость, Господи, спаси
Чтобы деньги и немалые
Только спичку поднеси!
Жизнь свою облей канистрою
Не догнать и не спасти
Чтоб залетной тройкой быстрою
Вдоль по Млечному Пути.
Русь веселая, раздольная!
Я люблю, чтоб в пол педаль!
Чтоб луна, подруга вольная,
По снегам летела вдаль.
Не поймут сердца усталые
На обочинах шоссе.
Только губы, губы алые
И по встречной полосе!
Помнишь юность, помнишь платьице?
Помнишь волю пей, гуляй!
Солнце по небу покатится,
Хоть ладони подставляй.
Время тучами несметными
Прожил зря или не зря?
Над снегами многоцветными
Предпоследняя заря.
Вспыхнут звезды долгожданные,
Я люблю, что любят все:
Чтоб девчонки были пьяные
И по встречной полосе!
Слова любви, любви таинственной
За что казнишь, о Боже правый?
Ни звезд, ни ласки, ни пути
Клубится ночь над переправой,
И ничего нельзя спасти.
Слова любви, любви таинственной
Растают, как мираж, в стране обманной;
Сначала вдруг исчезнет «мой единственный»,
Потом навеки канет «мой желанный».
И в этот горький миг прозренья,
Миг мрака после синевы,
Все мужество и все смиренье
На помощь призовете вы.
О, где же вы, слова любви таинственной?
И только память купиной неопалимой
«Разбились наши звезды, мой единственный!
Погасло наше солнце, мой любимый!»
И чей-то чуткий взгляд участья,
Когда все прошлое дотла;
И снова хрупкий остров счастья
Кочует в вечном море зла.
Всю ночь летит по шпалам лес безлиственный,
А в сердце слышен голос, голос тайный:
«Ты был когда-то прежде мой единственный,
Теперь прощай навеки, мой случайный!»
Донжуанский список
Подходя плотней к пределу,
Мы итожим свой багаж,
Вспоминая то и дело
Донжуанский список наш.
Кто шумливей на насесте?
Кто счастливей под луной?
У кого-то их за двести,
У кого-то ни одной.
Все и гений, и каналья
За приманкою числа,
И у Пушкина Наталья
Сто тринадцатой была.
Наших тайн никто не знает,
Тем не менее, всегда
На челе у нас сияет
Эта цифра, как звезда.
Кто поет для нас с эстрады,
Кто сидит за нас в тюрьме
Всюду цифры, как награды,
Нежно светятся во тьме.
Наша скрытность не кольчуга,
А дырявый перемет,
Стоит глянуть друг на друга,
Зрячий мигом все поймет.
Кто шумливей на насесте,
Кто счастливей под луной?
У кого их было двести,
Кто ни разу ни одной.