Инна невольно вздрогнула, услышав его имя, а потом нахмурилась:
А какое Вам до него дело?
Вроде как он был Вашим коллегой на Форисе, а нам сейчас нужны все люди, имевшие дело с этой скользкой наукой, заявила Ромина, вскинув голову. Где он?
Он болеет.
Чем?
Не знаю, но чем-то заразным, потому что к нему никого не пускают.
Где он умудрился подцепить заразу? И почему во всей Женеве болеет только он? строго спросила Ромина таким тоном, как будто считала, что это Инна его чем-то заразила.
Я откуда знаю? Спросите у доктора Вебера, он его лечит, пробурчала Инна.
Вообще-то эти нападки Ромины напомнили ей о том, что она до сих пор не знает, что с Алистером, кроме того, что у него ну очень высокая температура, лишающая возможности нормально соображать. Но Вебер продолжал отказывать ей в возможности визита. Инна сомневалась, что он разрешит ей в ближайшее время, а потому беспокоиться об этом смысла не было. У них есть и другие дела на повестке дня.
Знаете, если это все квантовиты творят, то их поведение очень нелогично, задумчиво протянула Инна. Насколько я помню, у них не было цели уничтожать всех людей, потому что мы основной их источник пищи. А если расстояние между молекулами будет и дальше увеличиваться, то это может коснуться и нас, и тогда мы все погибнем, и даже более того планета разрушится. Вряд ли это их конечная цель.
Возможно, это все Светлана? не переставая сверлить девушку взглядом, предположила Ромина.
Нет, твердо сказала Инна. Она как раз-таки хотела сохранить планету. Чем больше я об этом думаю, тем больше мне кажется, что квантовиты тут не при чем.
Инне так и хотелось рассказать президенту об увиденном вчера, но ее не покидало подозрение, что Ромина может быть заодно с ависонами. Кстати, не могло ли такое быть, что все это замыслили птицы? Потому что если квантовитам и Светлане все это ни к чему, то кто еще мог захотеть разрушить планету? Они так мало знают об ависонах. Инна помнила, что это очень древняя раса, развитое общество, строящее города на верхушках деревьев, что у них есть корабли, преодолевающие огромные расстояния за считанные минуты Ну а кроме того? И с какой радости они помогают людям? Возможно, у них есть свой непостижимый план, и совсем необязательно он должен быть благоприятным для людей.
Мисс Мюллер, могу я попросить Вас об услуге? осторожно протянула Инна.
Стальные глаза уставились на девушку с холодной ненавистью, отчего ту пробрала дрожь. Ромина не любила форисян, это понятно, но почему она на саму Инну так ополчилась? И если она ее терпеть не может, то почему назначила на этот проект?
Говорите, голос президента звучал строже обычного.
Я хочу поговорить с Андмором.
Воцарилась тишина. Ромина сверлила ее взглядом, словно просвечивала рентгеновскими лучами. Кто его знает, может, так оно и было они тут на Земле чего только в себя не встраивали. Первым заговорил Рене:
Ты думаешь, это он во всем виноват?
Может, и нет, пожала плечами Инна. Но если за всем этим стоят квантовиты, то кому, как не ему, знать, что они задумали?
Рябинина, по нашим данным, Андмор сошел с ума, холодно заметила Ромина. Он без конца смеется и почти не реагирует на свое пленение. Вряд ли он Вам сможет дать содержательный ответ. Лучше займитесь делом.
Мы не можем работать в таких условиях, возразила Инна, и Рене кивнул:
Действительно, Ром, не можем.
Не называй меня Ром при посторонних! сердито рявкнула президент. Я не сомневаюсь, что ты готов на что угодно, лишь бы не работать. Имей в виду: пока я главная, бездельников на своей планете не потерплю!
Своей планете? ухмыльнулся Рене. Когда это ты получила право называть ее своей?
Тогда, когда пришли форисяне и уничтожили всех остальных людей, имеющих хоть какую-то власть, Ромина сверкнула глазами.
Это были не мы! возмутилась Инна.
Ага, ты наконец-то получила игрушку размером с целый земной шар, скривился Рене. Но вот что, Ром: я тебе не игрушка! Я твой старший брат, и мне плевать, что ты воспользовалась катастрофой и урвала всю власть себе. Мной ты помыкать не будешь!
Я президент, и все на этой планете должны мне подчиняться.
Инна в шоке наблюдала за перебранкой брата и сестры. Может, они и прожили уже бесчисленные годы, но вели себя как малые дети, честное слово. Вскоре слова на английском у них закончились. Они начали ругаться на немецком и, как показалось Инне, немного на французском сама она этих языков не знала. Но тон оставался враждебным. Наконец, они проорались и теперь только с ненавистью смотрели друг на друга.