Но вы, очевидно, немало читали, серьезно сказал студент, слушавший очень внимательно.
Он был не так уж и юн, но и на «вечного студента» не похож из тех, что до первых седин бесплодно болтаются по университетам, больше по коридорам, чем по лекционным залам, занимаясь не столько наукой, сколько «общественным делом» за этими словами стараются они спрятать свои неопрятность, лень и худое честолюбие. Нет, этот был совсем не таков. В холеном правильном лице, в гладком изяществе всего облика подспудно, но безошибочно читалась порода: несколько дворянских поколений должны пройти, чтобы из мельчайших черточек быта, воспитания, общения незаметно сформировалась такая вот завершенная гармония осанки, жестов, речи, выражения лица точно все это создано одним мгновенным росчерком умелого художника, без всяких ученических помарок и сбоев. Конечно же, собеседник рядом с ним смотрелся невзрачно его-то рисовал не мастер, но подмастерье: мучительно, угловато, хмурясь и потея Но старался. И сделал массивное, с тяжеловатой челюстью, с твердым взглядом лицо человека, способного наверстать то, что не дали предки. И не было в нем округлой мягкости, столь характерной для русского облика; хотя и странного ничего: мало ли из каких народов и племен слагалась Российская империя, как гоняли племенные волны с запада на восток, с востока на запад
Это да, столь же серьезно ответил помощник машиниста. И на публичные лекции старался ходить. Правда и в том системы не было, да и быть не могло. Когда свободное время выпадало, тогда и ходил, все, мол, на пользу
Положим, так, студент усмехнулся. Резон в том есть. Но отчего же вам не сосредоточиться на вашей технической стезе? Вы человек энергический, полагаю, сумели бы добраться до института путей сообщения, благо, таковой имеется
Железнодорожник упрямо и чуть хмельно замотал головой.
Нет, сказал он. Не тянет. Работаю из хлеба насущного. Не скрою, работник я неплохой, начальство ценит. Да только интересно мне совсем другое. Знаете, я давно приучился за людьми наблюдать, нашел в том вкус и толк. Стал даже записи вести.
Лицо его при этом приобрело неуверенно-школьное выражение. Но студент лишь поощрительно кивнул:
Дневник наблюдений.
Да.
Железнодорожник подобрался, сдвинул плечи. Руки твердо легли на стол.
И вот что я хотел Мне тут повезло попасть на лекцию, читал ваш collega Некто Румянцев Леонид Петрович.
Услышав это имя, студент ожил необычайно:
Да что вы! Румянцев?! Как же, как же Так вы на его лекции были? Вот браво! Полагаю, под впечатлением остались?.. Ну, еще бы! Мне ведь довелось не просто знать, но сотрудничать, и надеюсь, еще придется. Прекрасный исследователь, надежда нашей науки, я бы сказал
Тут медик вгорячах хватил коньяку, разрумянился, понес о роли народного просвещения, о важности приобщения широких масс к знаниям, культуре Говорил, говорил а помощник машиниста слушал, смотрел, не меняясь в лице и взгляде, сильные руки неподвижны и совершенно не понять, что он думает насчет барского красноречия. А студент вдруг сообразил, что в его речи могли бы нечаянно прорваться нотки снисходительного превосходства. Он смутился:
Простите Вы только не истолкуйте превратно моих слов. Я несколько увлекся и, возможно, позволил себе
Помощник засмеялся:
Ну что вы! Никак подумали, что ненароком чем-то меня задели?
Признаться, близко к этому
Да это все пустое. Я все понимаю, вижу вашу искренность. Давайте к сути дела! Я пытался найти Румянцева и не смог
И не найдете в ближайшее время. Убыл в действующую армию. В психиатрический госпиталь Да-да, представьте себе! Эта война, черт бы ее побрал, задает задачи нашему брату. Помимо ранений головы, контузий и тому подобного, еще, изволите ли видеть, девятый вал травм психических. Острые психозы, шоковые аффективные реакции. Ну, понимаете ли: артиллерийские обстрелы, газовые атаки ничего подобного раньше не было, психика не выдерживает Вот и командировали Леонида Петровича. В Галицию.
Железнодорожник терпеливо кивнул:
Так мне и сказали. И посоветовали обратиться к вам.
Ах, вот как! Что же вы сразу-то не сказали? в голосе медика прозвучал азартный укор ученого, по-детски убежденного, что все на свете чепуха в сравнении с предметом его интереса. А я-то не могу взять в толк, чего же вы хотите!..
Помощник машиниста, улыбаясь, чуть развел плечами: извините, дескать, не смог изложить кратко и ясно. А психолог разгорался все пуще, коньяк в чашках убывал, пока не исчез вовсе. Потребовали еще по одной порции «чая».