В быстро сгущающихся вокруг сумерках зелёные глаза Люта вдруг налились огненной желтизной. Словно пламя потухшего очага ожило в них своими отблесками. Лес всколыхнулся общим вздохом.
Размером с годовалого теленка волк стоял на пороге разорённой чужим вторжением избы , читая чутко подрагивающим носом историю ещё висящего в воздухе родного и постороннего запаха. Будто инеем от погони жаркой по морозу подернута шкура. Только не тает тот иней, как не разжигай внутреннее горнило. Метит время долго о бок с ним идущих. Матерый зверь встряхнулся всем телом, словно хотел сбросить с себя осевший морозный налет. Обежал вкруг избы, тщательно исследуя носом землю. Поднял лобастую голову к выкатившему на небо полному диску луны и ночная тишина зазвучала хрипловатой протяжностью волчьей тоски.
*****
Лют размеренным легким темпом бежал сплетением троп. Волком было быстрее, но почему-то казалось важным сделать это человеком. В волка он оборачивался, если места становились труднопроходимыми для человеческой ноги, и чтобы уточнить путь. Нюх его был сильнее, чем у обычного зверя. Даже не просто сильнее. Его нюх был нечто большее, чем простое обоняние. Он мог чуять не только тончайшие оттенки и направления запаха, его следы в воздухе и на земле. Он чуял мысли. Их запах. Вслед за запахом мыслей в его сознании всплывали образы. И читался путь. Запах мыслей оставлял в мире след более стойкий, чем обычные ароматы живого и неживого.
Он уже знал, что идёт по следу Змея. Змей был зол и раздосадован. В нём мешалось вожделение добычи и ослабляющее триумф раздражение от того, что она, добыча, не покорялась и не боялась. Спокойствие любимой отчасти тушило беспокойство Люта, трогало его сурово сжатые губы легкой улыбкой.
"Я иду, любушка моя. Уже скоро. Скоро", повторял он про себя преодолевая версту за верстой.
Направление тонкой струйкой слабого, но вполне различимого аромата вело его чутье. Краса знала, думала для него.
"Скоро. Уже скоро " и похожая на оскал улыбка хищной вспышкой мелькала в бороде Люта, когда он возвращался мыслями к похитителю, чуя зловонные нотки его мыслей.
Лес сменился выжженной каменистой местностью. Видать, резвился Змей в царстве своем, злобствовал. Палил с разбором и без, наводил темные порядки.
Сколько ни длился путь, а любой дороге конец настает, если на месте не стоять. Привело его чутье к замку высокому из камня черного. Обнесен замок стеной без ворот да калиток. Тоже под стать замку. Стоит мрачной громадой поди подступись. Змею с его крыльями самое оно, садись сразу на вершину главной башни и всех делов. Ну а бескрылым подход искать надо, не перепрыгнешь с наскока.
Запрокинул Лют голову, зубцы стеновые оглядел. Чтоб такое место да без стражи Полезешь вверх, на крепкость пальцев надеясь, а тут и стрелою приветят.
Есть кто? крикнул, никого не углядев.
Чево надо? Дань в корзину грузи, да вали. Кто там шлёт таких убогих? раздался полный ленивого презрения голос. Невдалеке и впрямь стояла у стены некая конструкция из лебедок, канатов и корзины для подъема груза. Такой, правда, корзины, что быка поднять можно.
Меж зубцов всё же высунулось щекастое лицо с узкими, заплывшими жиром глазками увенчанное железным остроконечным шлемом. Сытая да спокойная видать жизнь на службе у Змея.