У кого?! подался вперед сказатель. Какого еще канатоходца?!
Нашего покровителя, усмехнулся менестрель. Я его видел. Мне же по приказу лэрского герцога сухожилия на руках подрезали и выкинули из замка! Если бы Канатоходец не помог
Расскажи! загорелись глаза Майта.
А что тут рассказывать? устало вздохнул Иралиан, видимо, ему не слишком хотелось вспоминать о случившемся. Думал, конец мне пришел. Меня же на улицу выбросили в чем был, да еще и с искалеченными руками.
А что ж ты спел, что герцог вот так?..
Он, паскуда, женился в очередной раз, и я спел прямо на свадьбе, перед гостями и невестой, о том, как герцог заморил одну за другой пять предыдущих жен. Ну, он и взбеленился
Ну ты даешь восторженно протянул Майт. Я б не рискнул
Да достало меня эту мразь восхвалять скривился Иралиан. Терпение лопнуло, вот и спел правду. Плюнул на все. Ну и получил Палач герцогский хорошо постарался, сволочь, так сухожилия подрезал, что работать я мог, а вот играть нет
Он немного помолчал и продолжил:
Брел куда глаза глядят, думал, скоро свалюсь в канаву и там подохну. Но ничего, выжил, доплелся до большой фермы, там в батраки нанялся. Руки зажили, но тошно было до невозможности играть ведь не мог, хоть лютню мне и отдали, когда из дворца после наказания вывели. В голове музыка звучит, а пытаюсь ее сыграть и не могу. Год как-то продержался, а потом понял, что дальше так жить не могу. Ну и пошел на речку топиться. Зимой, между прочим
И?.. подался вперед Майт.
Ну и явился мне Канатоходец неохотно пробурчал Иралиан. И так меня обсмеял, что я не знал, куда со стыда деваться. До сих помню «А водичка-то мокрая, холодная Куда ж ты, болезный, лезть собрался? Ты ж в эту крохотную лунку не пролезешь» Я его тогда убить готов был, гада. Кинулся, не сразу сообразив, что его там и нет, а так, видение, что ли. Пропахал носом лед. А он стоит и издевается! Твое, говорит, оружие слово, а не кулаки, менестрель. Я ему в ответ: да какой из меня менестрель с такими-то руками?! А он: что за проблема? Посмотрел на меня и боль из рук ушла. Я только рот открыл. Пока руки ощупывал, он исчез бесследно. Я на ферму вернулся, за лютню могу играть, еще лучше, чем прежде. Чудо!
Точно, чудо согласился Майт. Может, это чародей был?
А ты слыхал про чародеев, что такое могут? Я не слыхал. Так он мне потом еще и во сне являлся. Видел его на канате над бездной. В сине-черно-серебряном трико и колпаке с бубенцами. То ли циркач, то ли шут, то ли еще кто. Обернулся ко мне с каната и говорит, чтобы я пел, душой пел, правду людям говорил, в небо их звал. Еще сказал, что истинному артисту теперь нечего бояться, никто его больше не тронет, не посмеет. Я тогда не поверил. А позже сам не раз видел, как нечто невидимое наказывает поднявших на меня или других менестрелей руку.
Я тоже такое видел, задумчиво покивал сказитель. Говоришь, Канатоходец? Спасибо ему за защиту и помощь!
А не за что, ребята! возле их столика возник из ниоткуда шут в сине-черно-серебряном трико и разноцветном колпаке с бубенцами. Вы, главное, собой оставайтесь. Себя не предавайте!
Он подмигнул озорным глазом и растворился в воздухе. Ошарашенные Майт с Иралианом принялись оглядываться, но быстро поняли, что никто, кроме них, шута не видел.
Это он был?.. едва слышно спросил Майт дрожащим голосом.
Ага глаза Иралиона сияли. Он. Наш покровитель
Повезло нам, выходит.
Это еще вилами по воде писано, повезло или нет. Он защищает, но и требует многого.
Оставаться собой? Разве ж это много?
Ты, по молодости, еще не понимаешь, как много грустно улыбнулся Иралиан. Ничего, позже поймешь.
А
Майт не договорил. В трактир влетел расхристанный белокурый парнишка и с порога возбужденно заорал:
Наш учитель с чародеями из пришлого балагана схлестнулся! Щас на площади поединок будет! Чародейский!!!
Посетители загудели, переглядываясь, и один за другим потянулись прочь из трактира. Видимо, предстоящее зрелище было редким, и всем хотелось поглазеть на него. Майт с Иралионом тоже подхватились на ноги, быстро допили свой эль и поспешили на площадь взглянуть на чародейский поединок хотелось и им, такие поединки случались редко.
Народ на площади сбился вокруг помоста, с которого обычно объявляли приказы барона. Менестрели все же сумели пробраться в передние ряды, хотя это оказалось и непросто. На помосте стояли двое молодой парень с простецким лицом и слегка вьющимися темными волосами, а напротив него тоже темноволосый мужчина средних лет с небольшой ухоженной бородкой, полноватый, увешанный золотыми побрякушками с ног до головы, одетый в чародейскую мантию. Он выглядел южной птицей Рат[1], которую изредка привозили купцы на потеху богатеям.