Я же сказал, нет! рявкнул Латерфольт, привлекая всеобщее внимание.
Ты сам знаешь, что это единственный способ, Латерф, наступал Кирш. Если он поймет, что за план был у Свортека
Договорить он не успел: Латерфольт схватил Кирша за грудки и прижал к стене. Все произошло слишком быстро. Кирш совсем не ожидал от егермейстера такой злости и не успел оказать ему сопротивления, повиснув как тряпка.
Он только того и добивается, чтобы мы играли по его правилам! громко, чтобы все слышали, говорил Латерфольт. Он и его сучка, которая высосала тебе мозги через хер. Очнись, Кирш! Мы не пойдем на поводу у человека, который повинен в смерти стольких наших братьев!
Это ты очнись! собрался Кирш, безуспешно пытаясь отцепить от плаща цепкие руки. Какой бы мудак он ни был, сам гетман готов на это пойти ради нашей победы! А ты
Вот и говори с гетманом! Ха-ха, что, поубавилось спеси?
Дело не в этом. А в том, что ты ведешь себя так, словно кьенгар принадлежит тебе одному и только ты можешь за нее решать!
Взгляды всех обратились к Шарке, затем вновь к Латерфольту. Но тот не обернулся, продолжая взглядом сверлить Кирша. Молчание длилось целую вечность, так что Кирш даже позволил себе выпрямить ноги.
Это не просто кьенгар, мать твою, четкий голос Латерфольта наконец рассек испуганное молчание. Ее зовут Шарка, и она моя невеста!
Потрясенные шепотки прошелестели по залу. Сердце Шарки бешено забилось, в лицо хлынула кровь.
Поэтому, сказал Латерфольт, отпуская Кирша, я буду решать, с кем и как ей говорить!
Он прошел к Шарке и протянул ей руку:
Пойдем, поторопил он ее, онемевшую и растерянную, я не хочу, чтобы ты слушала эти бредни.
Впервые за три недели он коснулся ее, посмотрел на нее прямо и все после слов, о которых Шарка, уже не надеявшаяся на его расположение, даже не мечтала. Латерфольт вывел ее из зала, который разразился голосами и криками, едва двери захлопнулись за их спинами. Они вышли в коридор, ведущий к ее покоям, и там, не доходя до двери, Латерфольт схватил ее, прижал к своей груди и зарылся носом в ее волосы, как любил делать и раньше. Но теперь он делал это с силой, даже с яростью, уже не спрашивая разрешения.
Я не позволю им снова ставить тебя под угрозу! услышала Шарка его бормотание. Я никому тебя больше не отдам!
Вилем
Латерф! Вилем давно мертв, и я не хочу больше слышать это имя!
Латерф, но мы могли бы поговорить с Рейнаром все вместе, чтобы он точно не причинил мне вреда. Шарка попыталась отстраниться, выскользнуть из удушающих объятий. Латерфольт поддался, но лишь затем, чтобы прямо посмотреть в ее лицо.
При чем здесь проклятый Рейнар?! закричал он на весь коридор.
Ты просто не хочешь его слушать, ведь так? сказала она, удивляясь самой себе. Еще месяц назад одна мысль о том, чтобы говорить так с Латерфольтом, привела бы ее в ужас. Но теперь она говорила, пусть сердце ее и билось все тяжелее. Ты так ненавидишь его, что даже не хочешь попробовать узнать, зачем Свортек отдал ему Дар
Шарка! Нет! Это не о нем, это о тебе и обо мне, о нас! Милая
Долгий поцелуй перекрыл все возражения, на которые она с таким трудом подбирала слова. Латерфольт пинком распахнул дверь и уложил Шарку на кровать.
Теперь он брал ее с собой всюду, а спать приходил в покои, которые изначально были определены для них двоих. Новость о том, что Латерфольт намерен жениться на Шарке, облетела крепость за считаные часы, и теперь их всюду сопровождали поздравления, шутки и пожелания. Хроуст, вернувшийся в Козий Град на следующий день, поздравил их без всякого удивления. Он заверил, что, как только Редрих падет, их свадьба станет первым и самым пышным пиром свободной Бракадии, на который Сиротки не пожалеют никаких средств.
Дэйн, узнав новости, едва не сошел с ума от радости. Растеряв всю свою гордую стать, он принялся прыгать вокруг Шарки и Латерфольта, как щенок. Шутка ли: теперь он не только один из Сыновей Яна Хроуста, но и шурин самого Принца Сироток!
Сама же Шарка праздновать и радоваться не спешила. Кажется, даже с титулом Хранительницы Дара ей было легче свыкнуться, чем с мыслью о том, что герой мятежной Бракадии предложил ей пусть и неуклюже руку и сердце. Ей, безродной бывшей шлюхе, далеко не самой красивой, совсем не умной Она все ждала, когда Латерфольт в своей мальчишеской манере начнет оправдываться, объясняя, что это все шутка, что он не то имел в виду. Но нет, он гордо принимал поздравления и благословения, настаивал, чтобы она всегда была у него на виду, а по ночам старался отогнать ее сомнения своим немалым мастерством искусного любовника. Шарка, впрочем, не могла избавиться от ощущения, что даже в минуты близости глаза Латерфольта смотрят сквозь нее.