Ты кто?! крикнул он, резко остановившись и ткнув пальцем Борю в живот.
Техник, едва слышно прошептал Боря, словно сознавался в каком-то преступлении.
Так какого черта!! Запускай подъемник!
Здесь Боря явно дал маху. Он стал пожимать плечами и, заикаясь, бормотать:
Без разрешения Не имею права без разрешения. Начальник должен лично позвонить
Мне показалось, что милиционер сейчас задушит кого-нибудь из нас. Он раскрыл рот, чтобы произнести нечто ужасное, но от гнева не смог вытолкнуть из себя ни слова, и лишь покрутил головой. Боря, делая мелкие шажки, быстро выбежал из опасной зоны и взлетел по лестнице на второй этаж, где находилось машинное отделение и диспетчерская.
Ты кто?! повторил милиционер, револьвером наставляя на меня палец.
Начальник каэсэс.
Не думаю, чтобы он правильно понял, начальником чего я являюсь. Снова покрутил головой, кидая быстрые взгляды то на дверь, то на меня, то на лестницу, по которой ретировался Боря.
В общем так, начальник, с искусственной хрипотцой сказал милиционер, нагоняя морщины на лицо. Дело гнилое. Приказано крови не допустить, все требования террористов выполнить. Бабки я уже им передал. Они обещали отпустить здесь всех, кроме десятерых, если мы без задержек отправим вагон наверх.
Куда? переспросил я. Наверх? Они собираются подняться по канатной дороге?
Да о чем и речь, беньвашмать!! Милиционер снова перешел на крик. Я тут тебе об этом целый час толкую! Будешь помогать! Вопросов не задавать! Все делать быстро!
Я кинул взгляд на автобус. Внутри него по-прежнему не было заметно никаких признаков жизни. Казалось, что милиционер неудачно разыграл нас с Борей.
Послушай, сказал я милиционеру, я здесь, вообще-то, оказался случайно. Мне надо в Терскол. Я встречаю одну важную персону.
Кто во гневе, тому лучше не перечить. Милиционер даже побагровел.
Да я, произнес он, да я Я тебе сейчас такую персону покажу
Он замолчал, повернулся к двери и неуверенным шагом пошел к ней, махая мне рукой, чтобы я освободил проход. На ступенях автобуса показалась среднего возраста женщина в длинном кожаном плаще и с небольшим брезентовым рюкзаком в руках. Она спускалась как инвалид, делая множество неуклюжих движений. Я не сразу различил за ней рослого темнолицего мужчину с бритой головой и повязкой, закрывающей глаза и нос. Его рука толстым шарфом сжимала женщине шею, в подбородок упирался ствол пистолета. Не отрываясь друг от друга, они сошли на землю.
Это было похоже на кино. Никогда ничего подобного я не видел "живьем", но зрелище не вызывало страха и, тем более, паники. Я отошел к стене. Милиционер раскрыл перед парой дверь. Часто перебирая ногами, словно исполняя какой-то странный танец, женщина и мужчина поднялись по ступеням и протиснулись в двери. Теперь я увидел, что лысый во второй руке держит стволом вниз автомат.
Сейчас техник запустит машину начал говорить милиционер, но лысый перебил его:
Лицом к стене! Оба! Руки на стену!
Сказать, что женщина была испугана значит, не сказать ничего. Она была никакая. Лицо белое, как склоны Чегета, глаза пустые, рот безвольно приоткрыт, словно там застрял, а потом умер крик. Террорист выглядел очень шумным и подвижным. Казалось, он заполнил собой весь вестибюль. Недостаток уверенности в голосе он компенсировал силой крика. Поверх черного свитера на нем была одета безрукавка со множеством карманов и "молний". Черные джинсы, горные ботинки-"вибрамы" на высокой шнуровке. В автомат вставлены два связанных изолентой магазина.
Я пялился на террориста, как ребенок на экзотическое животное в зоопарке. Это я делал напрасно. Террорист, оказывается, был человеком скромным и не любил пристальных взглядов. Он махнул ногой и несильно впечатал свою толстую подошву как раз в то место, где у меня был шрам от аппендицита. Я сделал вид, что от боли согнулся пополам. Пусть потешится, урод.
Странно было видеть здесь такое зрелище. Здесь, где все было родным, где моими врагами были лишь многодневные метели да лавины, и всюду, от вершины Эльбруса до поселка, я чувствовал себя как в собственной квартире, здесь никогда не было и, казалось, не могло быть агрессивных людей, а этот лысый человек всего лишь сильно выпивший ревнивец, намеревающийся намылить шею своей неверной жене.
Мне было почти весело. Я глянул на милиционера и подмигнул ему. Гаджиметов, уже не имеющий власти надо мной, отвернулся и сплюнул под ноги.