Должна вам заметить, уважаемый спасатель, что вы переигрываете.
Что вы имеете ввиду? сквозь зубы спросил я, не поднимая головы.
А то, что любого из нас, сделай мы нечто подобное, пристрелили бы сразу, в одно мгновение.
Не делайте скоропалительных выводов, неожиданно подключился к разговору и стал жить нашими проблемами высокий мужчина в комбезе. Нас очень даже могут скоро расстрелять.
Нас! сделала ударение Лариса. Но не этого
И она повела головой в мою сторону. Я не выдержал:
Мало того, что у вас красивые колготки, сказал я равнодушным голосом, так вы к тому же еще и умная.
Эд! вскинуло светлые глазки инфантильное создание и спросило бесцветным тоном: Ты в самом деле считаешь, что нас очень могут расстрелять?
Она помахивала рукой и дула на пальчики, чтобы лак быстрее высох.
Вы знаете эти места? вполголоса спросил меня Дима. Мягкая и объемная, как воздушный шарик, Ирэн склонила голову в нашу сторону. Она искала середнину ту невидимую точку, откуда можно было бы услышать разговор Эда с любовницей и мой ответ на вопрос Димы.
Выше станция "Мир", ответил я.
А еще выше?
Ледовая база.
А еще?
Вы думаете, нас погонят так высоко?
Дима пожал плечами.
От них, он скользнул взглядом по фигуре Тенгиза, стоящего на платформе, можно ожидать всего А ледовая база это что? Переночевать, поесть можно?
Любовница Эда, услышав слово "поесть", постучала по спине своего спонсора ладонью.
Ты слышал? На какой-то ледовой базе можно поесть! Я умираю с голода! Я съела бы сейчас килограмм жаренных окорочков, сковородку картошки на сале и большую банку йогурта.
Для кого йогурт с картошкой предел мечтаний, а для кого туалет, вслух подумала Лариса и закинула ногу за ногу.
Маша! покачал головой Эд, стараясь разговор о еде перевести в шутку. Довожу до твоего сведения, что тингас, небольшой приамазонский крокодил, модет прожить без еды и питья три месяца.
Я не крокодил! пискнула Маша.
А позвонить с ледовой базы можно? спросил меня Эд.
Я отрицательно покачал головой.
База! фыркнул он. Что за база без связи! Дыра! Каменный век! На горнолыжных курортах Швейцарии позвонить можно хоть с Сен-Бернара, хоть с Симплона.
А ты был в Швейцарии, Эдька?! воскликнула подруга, на мгновение забыв про голод и окорочка.
Они говорили слишком громко и могли привлечь внимание Тенгиза. Я не хотел, чтобы террористов заинтересовал тот же вопрос. В моем вагончике на базе была радиостанция, по которой можно было связаться с дежурным контрольно-спасательного отряда Тырныауза и с моими ребятами Чаком Касимовым и Глебом Литвиновым. Станцией я пользовался редко, аккумуляторы для нее получал еще реже, потому вероятность надежной связи была невысока, и все же.
Бэл запрыгнул в вагон, махнул кому-то рукой, и вагон тотчас отчалил от платформы. В борт ударил шквал ветра, и фонтан перемолотого в пыль льда ворвался через распахнутую дверь. Юная леди тонко запищала и спряталась за спиной Эда. Лариса, сохраняя достоинство, медленно повернулась к дверному проему спиной, столь же неторопливо достала из кармана безрукавки платочек и прижала его к глазам. Чета Власовых обнялась, а Мэд закрыла лицо ладонями. Герой в запотевших очках не двинулся с места и даже не спрятал лицо. Раскрыв рот, он судорожно глотал ледяную пыль и смотрел сквозь непроницаемые линзы в никуда. Тенгиз схватился за дверь и задвинул ее. Мы с облегчением вздохнули. Облако, сожравшее нас, переваривало вагон, превращая его в снежный ком. Снег залепил окна снаружи. Эльбрус, черная трещина Баксанского ущелья, обгрызанный катаклизмом Главный хребет исчезли, и весь мир сузился до размеров вагона. Нас окружала молочно-белая мгла, и лишь только стук колес на опорах и жесткое раскачивание воздушного экипажа свидетельствовали о том, что мы движемся, а не висим в каком-то странном пространстве, где нет ни верха, ни низа, потому как оно бесконечно во все стороны.
6
Циничная, меркантильная душонка! Каюсь, более всего я опасался за жизнь Илоны, но не потому, что мною управляли высокие чувства, вроде долга или человеколюбия. Илона была внучкой богатого предпринимателя, сама владела каким-то совершенно ломовым замком в Вейсенбурге, и с какой бы яростью я не натравливал на себя совесть, упрекая за мздоимство и расчетливость, все равно на душе становилось тепло: если все обойдется, и я доставлю внучку дедушке в полном порядке, старый вояка не останется передо мной в долгу.