Да, малыш, слушаю тебя!
В трубке раздался шорох, скрип, затем незнакомый мужской голос произнес:
К сожалению, это не малыш.
А кто это?
Ошибки с абонентами на сотовой связи особенно неприятны, потому что за них приходится платить.
Не отключай телефон, посоветовал голос. Я твой друг.
Короче можно? спросил я, испытывая не совсем приятные чувства от общения с незнакомцем, интонация которого не предвещала хороших новостей.
Ты еще не защитился? вкрадчиво поинтересовался голос.
У меня мурашки поползли по коже. «Началось!» подумал я. Таким тоном мог говорить только человек, знающий о моих махинациях.
Пока не защитился. Ты доволен? Еще вопросы есть?
«Неужели Чемоданов кому-то проболтался? думал я. Но он не знает номера моего телефона!»
Еще никто не раскрыл твою аферу? продолжал наслаждаться своей недоступностью и властью незнакомец.
Укуси трубку и дерни кота за хвост, чтобы получить удовлетворение! крикнул я и отключил телефон.
Настроение уже было испорчено. Неприятно, когда о твоей тайне узнает тот, кто не должен знать о ней. Вдвойне неприятно, когда не знаешь этого человека. Мне захотелось немедленно выяснить, как это могло случиться. Я набрал номер Насти.
Настенька, сказал я в трубку. Голос у моей любимой был сонным, кажется, я ее разбудил. Вспомни, пожалуйста, ты никому не рассказывала про диссертацию?
Про диссертацию? вяло повторила она и, наконец, пробудилась окончательно. Странный вопрос! Конечно же никому! Я что враг себе?.. А что случилось?
Не волнуйся, ушел я от ответа. Просто мне так показалось.
Не бери дурного в голову, посоветовала Настя. Никто об этом не может узнать. Да и кому это интересно?
«Вот ты и не права, подумал я, отключая телефон. Кому-то это показалось даже очень интересным Неужели Чемоданову? Прибью физика!»
До самого дома я думал о возможных последствиях. Самое худшее, что мог сделать телефонный «друг», это настучать про меня Календулову. Но подтвердить, что диссертация написана не мной, мог только Чемоданов. А это не в его интересах.
Я окончательно успокоился на той мысли, что всесилие денег с легкостью уладит даже самый громкий скандал, какой мог бы вспыхнуть в научных сферах.
Глава седьмая
Собачка, которая чесалась
Надо ли говорить, с каким чувством я ехал к Чемоданову! Погода дополняла мрачный антураж. Как и в первый раз, не было ни снега, ни мороза. Грунтовая дорога раскисла, моросил мелкий дождик, щетки безостановочно размазывали по ветровому стеклу грязь. Машина переползала из ямы в яму, словно сытый и уставший от жизни хряк. В довершение всего по радио передавали исключительно гадкие новости. Я скрипел зубами от ненависти к Чемоданову, от которого был зависим. И меня уже не успокаивали мысли о том, что он, безусловно, талантливый ученый и прирожденный исследователь. Я знал одну простую истину: я вынужден был идти на поклон к опустившемуся типу, пьянице и дегенерату.
Я уже выезжал из леса и видел тоскливые очертания заброшенного завода, как подал сигнал мобильный телефон. На дисплее значилось, что номер недоступен для определения. После вчерашнего разговора с незнакомцем я воспринимал не определенные звонки с затаенным раздражением.
Слушаю! ответил я, прижав трубку к уху, и по долгой паузе и шумному дыханию понял, что это снова «друг».
Представь ситуацию, шепотом говорил незнакомец. Ученый совет принимает защиту, все аплодируют и поздравляют тебя. И вдруг кто-то громко говорит: «Он лжец! Он тупица и негодяй! Он присвоил чужой труд!»
Послушай ты, моралист, произнес я, мысленно проклиная изобретателя телефонов. Представляешь, как тебе будет больно, когда я тебя найду?
А зачем меня искать? Я рядом. Можно сказать, что я сижу в тебе. Я твоя совесть
Тритон ты болотный, а не совесть, ответил я. Чего ты добиваешься? Денег хочешь?
Ты думаешь, совесть продается за денежки?
Мне показалось, что я уловил знакомые нотки Чемоданова. Неужели, это он? И тотчас у меня родилась азартная идея поймать этого засранца с поличным. Я уже подъезжал к поселку, уже видел в тумане абрис его дома. Надо было любой ценой удержать «друга» на связи.
Давай поговорим по-хорошему, мягким голосом сказал я. Прочему ты считаешь, что я не имею права купить продукт чужого труда?
Не-е-ет, с укоризной прошептал «друг». Ты его не просто купил. Ты объявил себя его создателем. И потому боишься разоблачения. Ибо это стыдно неучу рядиться в мантию ученого