Я потряс диктофон перед ухом. Внешне он выглядел исправным, и его электрические потроха не бряцали, как в погремушке.
Вы хорошо искали рядом с машиной? спросил я.
Молодой человек скривил губы и вытер рукавом белого халата свой каплеобразный нос.
Лично я ничего не искал, ответил он занудливо. Я принял и сдал вот все мои дела. Расписывайтесь в получении и уходите. Это морг, гражданин, а не магазин.
Я хорошо помнил, что дал Лешке диктофон с кассетой. Конечно, он мог записать ее до конца и вынуть из диктофона. И спрятать, скажем, во внутреннем кармане куртки. Но дорожный патруль наверняка проверил карманы несчастного в первую очередь.
Мне стало немного не по себе, будто отчетливо осознавал, что меня обманывают, но никак не мог понять, в чем именно заключается обман. Юноша в белом халате начал нетерпеливо шмыгать носом и вздыхать. Я с щелчком закрыл крышку диктофона и кинул его в сумку. Юноша заметил мою рассеянность и снисходительно улыбнулся.
Это ничего, сказал он, намереваясь меня успокоить. Многие вообще в обморок падают.
Я взял со стола часы с разорванным металлическим браслетом. Стекло было разбито, и его покрывали белые нити, напоминающие щупальца медузы. Маленькая стрелка остановилась между единицей и двойкой. Минутная соскочила с оси и застряла где-то между стеклом и циферблатом.
Не идут, пояснил юноша, упираясь в стол растопыренными пальцами, которые побелели от напряжения.
Я взял Лешкин мобильный телефон. Если бы не чехол, трубка рассыпалась бы в моих руках. От страшного удара она напоминала детали детского конструктора, упакованные в прозрачный полиэтиленовый пакетик.
Вдребезги, прокомментировал юноша.
По этим вещам я теперь мог судить о том, во что превратилось тело несчастного Лешки. Я опустился на стул. Колено мелко дрожало.
Понимаю, с чувством произнес юноша и посоветовал: Постарайтесь дышать полной грудью и не задерживать дыхание.
Следом за раздробленным мобильником я положил в сумку расческу, электробритву с вилкой, которая была обмотана изолентой, обмылок в мыльнице и зубную щетку с растопыренной редкой щетинкой.
Это тоже забирайте, сказал юноша, придвигая ко мне последнее, что осталось из Лешкиных вещей плоскогубцы.
Среди стандартного "командировочного" набора плоскогубцы смотрелись как инородное тело. Я взял их и стал рассматривать с таким видом, словно пытался угадать их предназначение. На пластиковой ручке каким-то горячим и острым предметом были выжжены инициалы: "Я.Н."
Разве это его плоскогубцы?
Их нашли рядом с трупом, ответил юноша безапелляционно, словно обеспокоился, что я откажусь забирать последнюю вещь, принадлежащую погибшему.
Только это и все? Может, были еще какие-нибудь инструменты?
Может быть. Но их не нашли.
Я клацнул плоскогубцами перед самыми своими глазами. Из узкой металлической пасти инструмента вывалилась крохотная чешуйка засохшей зеленой краски. Лешкина "нива" тоже была зеленого цвета.
Плоскогубцы полетели в сумку. Я тупо смотрел на опустевший стол. Из Лешкиных вещей я не получил самого главного, из-за чего потом могут возникнуть проблемы. Дело в том, что Лешка поехал в Кажму с со своим служебным пистолетом. Куда он подевался? Хорошо, если милиция нашла его в покореженной ниве и вернула в оружейное хранилище. А если не нашла? Начнут искать оружие где только можно. Вызовут меня на допрос, станут выяснять, брал Лешка с собой в Кажму макаров или оставил его в офисе, и по этому поводу проведут в агентстве обыск. Короче, начнется головняк.
Вам надо на свежий воздух, сказал юноша, взглянув на меня.
Уже стемнело, когда я подъехал к автосервису. Это был обшитый ржавой жестью сарай с плоской крышей, на которой стоял черный кузов от "запорожца". В маленьком мутном окне сарая горел свет. Меня ждали.
Проехав между грудами покореженных деталей, я остановился у дверей, к которым была прибита табличка: "Сигнальте! Открыто всегда!" Прежде чем выйти из машины, я посигналил, но на это отреагировал только пес с желтой комковатой шерстью, вымазанной во многих местах в смазке. Радостно виляя хвостом, он подбежал ко мне, обнюхал мои ботинки, но почему-то сразу же утратил ко мне всякий интерес.
Дверь на тугой ржавой пружине открылась со скрипом. В помещениях с подобными дверями я всегда чувствуя себя неуютно. Мне кажется, что на голову обязательно должно что-то упасть. О причинах появления этого комплекса я никогда не задумывался, но, тем не менее, я невольно втянул голову в плечи и машинально кинул взгляд наверх.