Я сам себе не смог пояснить, о чем именно я его предупреждал, но интуиция уже сделала свои выводы, связав воедино дело по анонимному письму и несчастье, дошедшее до меня из спасательной станции.
Резко затормозив у ограждения, я выскочил из машины и по винтовой лестнице взбежал на вышку. Дверь с нарисованным большим красным крестом была раскрыта. Очутившись в комнате, напоминающей корабельную рубку, я посмотрел по сторонам, ожидая увидеть своего друга больного, побитого, перебинтованного, но топчан и кресла были пусты, лишь за столом сидел сухощавый смуглый мужчина в плавках и белой кепке.
Хорошо, что вы пришли, сказал он, поднимаясь со стула. Я вас давно жду Вот здесь, пожалуйста, оставьте свой автограф.
Он придвинул к краю стола какой-то потрепанный журнал и протянул обгрызенную ручку.
Что сделать? не понял я, глядя на мужчину как на ненормального.
Тот немного замялся, задвигался, и от него сразу запахло портвейном.
Да это я так Распишитесь, в общем, за получение, пояснил он, комкая улыбку.
Нефедов где? спросил я.
Кто?
Идиотская ситуация, а все же обнадежила! Ошиблись, подумал я, опускаясь на край стола и не сводя глаз со спасателя.
Мне позвонили с четвертой спасательной станции, произнес я. Сказали, что
Я замолчал, невольно продлевая это мгновение, когда еще можно было надеяться на ошибку, на недоуменный взгляд спасателя, на его насквозь пропитые мозги, которые что-то напутали, на его сбивчивые извинения
Ну да, правильно, ответил он и словно ударил меня под дых. Номера аквалангов мы по регистрации сверили. Вон они лежат, в целости и сохранности. Распишитесь, что претензий к нам не имеете, и забирайте.
Я только сейчас увидел два узких оранжевых баллона, опутанные лямками и поясным ремнем. Гофрированный шланг с загубником был свернут в кольца, словно омерзительный гигантский червь. Каждый баллон был помечен логотипом моей фирмы силуэтом парящей чайки в треугольнике.
Что с ним случилось? не своим голосом спросил я и сел на топчан.
"Ямахой" пол головы снесло, ответил спасатель, с сожалением развел руками и принялся вытряхивать сигарету из сырой пачки.
Какой еще "Ямахой"?
Водным мотоциклом, будь он неладен!
Нашли, кто им управлял?
Да как тут найдешь? Их тут как мух в навозе! Все ракетами носятся, ревут, фонтаны задирают! Мы его только по кровяному пятну и нашли. Вон там, махнул он рукой в сторону моря. Метров триста от берега.
Я не мог оторвать взгляда от аквалангов. Дым сигареты, которую курил спасатель, был отвратителен. Подойдя к окну, я толкнул его, распахивая настежь.
А он кто для вас? осторожно поинтересовался спасатель. Клиент? Или знакомый?
Где он сейчас? спросил я.
Где ж покойнику быть? повел мосластыми плечами спасатель и выпустил дым из ноздрей. В морге, должно быть.
Милиция приезжала?
Да, была милиция. А что она, эта милиция? Несчастный случай. Как говорится, тут милиция бессильна.
Не стали искать водителя "Ямахи"?
Да я ж говорю, что незачем его искать! громче повторил спасатель, полагая должно быть, что я тугой и с первого раза не расслышал. Вина на ныряльщике. Он должен был оставить над собой красный поплавок и близко к поверхности не подплывать. Тогда б его и не задело.
Я ходил по тесной комнате. Голова гудела. Мне было трудно сосредоточиться, и я все время тер пальцами висок.
Да, беда, беда, заполнил затянувшуюся паузу спасатель, сокрушенно покачал головой и затушил окурок в пустой консервной банке.
Не верю, подумал я. Нефедов не новичок в подводном плавании. Он никогда не допустил бы такой грубой ошибки: подняться в верхние слои воды вдалеке от берега, где полно мотоциклов и катеров. Значит, что-то вынудило его это сделать.
Я склонился над аквалангом и взялся за мокрую лямку. Баллоны показались мне неправдоподобно легкими. Я глянул на шкалу измерителя давления. Стрелка стояла почти на нуле. Моя рука легла на кран вентиля. Он был завинчен до упора.
Кто трогал кран?
Спасатель, не сразу разобравшись в сути моей претензии, торопливо подошел ко мне и тоже тронул вентиль.
Да, подтвердил он. Закрыт.
Кто его закрыл? Я приподнял и снова опустил акваланг на пол. Баллоны глухо ударились о пол.
А я знаю кто? пожал он плечами. Никто из нас ничего не трогал. Как было, так и осталось.