Деррида объясняет:
Не будем забывать, что «итеративность» означает не просто повторяемость одного и того же, а скорее альтерацию этого одного и того же, идеализированную в единичности события, например в том или ином речевом акте. Она влечет за собой необходимость мыслить одновременно и правило и событие, понятие и единичность. Таким образом, имеет место новое применение (без прозрачного самоотражения и без чистого самотождества) принципа итеративности к понятию итеративности, которое никогда не является чистым. Не может быть идеализации без (идентифицирующей) итеративности; по тем же причинам, по причинам (изменяющейся) итеративности, не может быть идеализации, которая сохраняет себя в чистоте, в безопасности от любого загрязнения [Там же: 119].
В структуру выражения, представляющего понятие, Деррида вписывает условия его «нормативного охвата»: каждое применение или узнавание использования понятия в принципе обязательно требует, чтобы субъект интерпретировал понятие, принял решение о том, подпадает ли оно под правило его применения. Условие, которое делает возможным применение понятия в новых обстоятельствах, это то же самое условие, которое делает невозможной идею фиксированного, идеального значения. Иными словами, применением понятия отчасти определяется его значение; поскольку первое в принципе недостаточно определено по отношению к возможным будущим обстоятельствам, то же самое относится и ко второму[33]. Деррида анализирует эту недоопределенность значения именно с точки зрения его нормативности: при недетерминированном значении возможны неправильное применение выражения, ошибка или заблуждение. Но это чревато серьезными последствиями только лишь в том случае, если мы считаем значение «фиксированным» или «идеальным», то есть если мы знаем значение выражения, то каким-то образом мы уже знаем все правильные применения этого выражения в потенциально бесконечном числе бесконечно меняющихся обстоятельств. К семантическому скептицизму как выводу приводит утверждение Деррида, что ошибка а следовательно устранение фиксированного или идеального значения это «необходимая возможность» [Derrida 1988: 126], вписанная в природу выражения его итеративностью. Рассматривать ошибку и непонимание только как нечто случайное, внешнее по отношению к употреблению выражения значит именно изначально предполагать метафизически нормативную идеализацию значения, такое применение понятия, которое включает все возможные обстоятельства.
Следовательно, «условие возможности таких свойств [значения] есть одновременно условие невозможности их строгой чистоты», что в сжатом виде и служит деконструктивистской версией скептического парадокса[34].
Итак, второй реконструированный деконструктивный аргумент может быть понят следующим образом:
1. Предпосылка: понять выражение значит интерпретировать его.
2. Любое выражение обладает свойством итеративности: оно одновременно повторяемо (может правильно применяться) в новых обстоятельствах и изменчиво (может применяться неправильно или подвергаться радикально новой интерпретации)[35].
3. Следовательно, необходимые условия для возможности значения выражения являются также условиями для невозможности (ошибки, неправильного применения) значения выражения. Риск неправильного применения и неправильного понимания это «необходимая возможность» значения[36].
4. Следовательно, безошибочного и полного (то есть картезианского) понимания интенционального значения быть не может[37].
5. Следовательно, детерминированного значения не существует (скептический парадокс)[38].
Понятно, что мишенью Деррида снова оказывается форма семантического платонизма, которую можно обнаружить у Гуссерля: полное намеренное самоналичие сознания, то, что он в «Limited Inc.» называет «абсолютно осмысленной речью [vouloir-dire]» [Derrida 1988: 15]. Витгенштейновский образ правил как рельсов здесь представляется несовершенным, устаревшим, случайным:
Вызвать определенную стабильность (по существу всегда временную и конечную) значит именно не говорить о вечности или абсолютной незыблемости; это значит принимать во внимание историчность, неестественность этики, политики, институционализма и т. д. Если напомнить об этом означает подвергнуть радикальному сомнению стабильность контекстов, то да, я это делаю. Я говорю, что нет такой стабильности, которая была бы абсолютной, вечной, неприкосновенной, естественной и т. д. Но это подразумевает само понятие стабильности. Стабильность это не неизменность, она по определению всегда дестабилизируема [Derrida 1988: 151].