Приветствую тебя, мой учитель! по-доброму улыбаясь, произнес Марк, выбираясь из носилок. Мы давненько не виделись.
Герод тоже остановился, вглядываясь в лицо императора. У старого ритора слезились глаза, но взгляд был все таким же смелым, гордым и независимым. Тем не менее Аттик подошел к цезарю, поцеловал его в плечо, как некогда сделал, когда Грецию посетил брат Марка Луций Вер, а затем сказал почтительным тоном:
Как я рад тебя видеть, мой цезарь! Боги не оставляют нас без должного попечения и всегда сводят, когда мы нуждаемся друг в друге.
Ты говоришь о паломничестве в Элевсин?..
Вокруг кричал и толкался народ, мешая спокойно разговаривать. Охрана с трудом сдерживала напор восторженных людей, стремящихся увидеть, а лучше коснуться императора. Слава о нем, о воине-философе, уже давно пронеслась по землям Греции. Многим казалось, что в образе Марка Антонина в Грецию вернулся Перикл31, только с римскими корнями.
Это так, ответил Герод Аттик. Как человек привыкший к публичному вниманию, он спокойно поглядывал на кричащую толпу. Я уже предупредил иерофанта32 Луция Меммия о твоем желании и желании молодого цезаря Коммода приобщиться к тайнам богини Деметры. К твоему посещению все будет готово.
Благодарю тебя, Герод. Однако ты говорил об обоюдной нужде. Ты мне нужен для погружения в таинства Элевсина. Что тебе нужно от меня? Насколько я знаю, ты не нуждаешься ни в чем.
Аттик не успел ответить, потому что к ним с озабоченными лицами подошли братья Квитилии главные устроители поездки императора Марка на восток.
Император, нам пора во дворец, сообщил Кондиан, тот самый, что высмеивал иудеев.
Стоявший рядом Герод Аттик, посчитавши что в их беседу с Марком бесцеремонно вторглись какие-то недоучки Квинтилии, с которыми он давно враждовал, гневно бросил:
Наверное тебя в твоей семье не учили учтивости. Разве не видно, что цезарь занят важной беседой?
Кондиан вспыхнул, готовясь резко ответить, но Марк остановил их взмахом руки.
Мы сейчас отправимся в путь. Но прежде Аттик ответит на мой вопрос.
Я слышал, сказал, успокаиваясь Герод Аттик, что ты хочешь учредить в Афинах четыре кафедры философии. Хотел бы предложить своих учеников. Они достойны их возглавить.
Хорошо! Я и сам хотел спросить твоего совета, ведь ты мудрейший и опытнейший среди всего ученого сообщества Афин. Я надеялся, что ты мне поможешь с выбором. А на Кондиана не сердись. Знаю твою нелюбовь к троянцам, и, хотя браться Квитилии там родились, но всегда доказывали, что являются верными слугами Риму, добросовестно выполняют свой долг, как и любой среди нас.
Аттик поклонился, больше не проронив ни слова, а Кондиан посмотрел на старого ритора злыми глазами, невольно подтвердив слухи о застарелой вражде между ними. Как-то на Пифийских играх, Герод, оказавшийся рядом с Марком, сказал о Квинтилиях, что они троянцы, а он, Герод, даже Гомерова Зевса осуждает за любовь к ним. Намек был очевиден, однако император обратил все в шутку, воскликнув: «Значит ты равняешь меня с Зевсом?» Братьям донесли о словах Аттика, и они надолго затаили обиду на этого великого гордеца и высокомерного богача.
Итак, в Афинах были созданы четыре кафедры. Сомнений какие дисциплины, чью философию, изучать ни у кого не было. Это, конечно, была кафедры для платоников, перипатетиков, стоиков и эпикурейцев. Три из них возглавили люди, рекомендованные Геродом Аттиком и только на одну Марк назначил Феодота, ярого противника Аттика, уже не раз выступавшего против старого ритора вместе с другими городскими бунтарями вроде Демострата, Праксагора и Мамертина. Впрочем, Аттик не страдал лишней скромностью и на кафедру платоников предложил самого себя.
Другую кафедру перипатетиков занял Александр Дамасский, а эпикурейцев возглавил Диоген Лаэртский. Новым назначенцам Марк установил неплохой доход в шестьдесят тысяч сестерций в год. Таким образом Афины, благодаря стараниям императора, превращались в центр мировой философии.
Он проделал хорошую работу и все же удовлетворения не было. Еще предстояло трудное и важное для него очищение в Элевсине, испытание, благодаря которому он, Марк, приобщится к таинствам посмертной жизни. Сын Коммод должен был сопровождать его, чтобы тоже постичь откровения богов. Пусть он услышит их слова сейчас, в раннем возрасте, чем в том, которого они с братом достигли для божественных откровений Луций чуть раньше, а Марк сейчас. На короткое время они станут мистами, которых мистагоги33 отведут к храму Деметры.