Несмотря на массированный огонь, продолжавшийся около пятнадцати минут, застава не понесла людских потерь. Сказалась предусмотрительность Алексеева. Опытный, инициативный командир, начинавший службу на границе еще в 1934 году, он больше полагался на свой практический опыт и реалии складывающейся оперативной обстановки, чем на устаревший Полевой устав и указания, поступавшие от вышестоящего начальства. Обстановка на границе, накалявшаяся с каждым днем, говорила ему о неизбежности войны. Вместе с подчиненным Алексеев готовился встретить ее во всеоружии. В последние две недели пограничники с наступлением ночи, соблюдая маскировку, возводили ложные опорные пункты обороны, строили запасный командный пункт, землянки и в них же оставались ночевать. В час испытаний предусмотрительность Алексеева спасла жизнь ему и подчиненным.
На часах было 4.15. Обстрел расположения заставы так же внезапно, прекратился, как и начался. Наступила зыбкая тишина. Ее нарушали треск пламени и ржание метавшихся по двору лошадей. В нее вкрадывался и постепенно нарастал звук мощных моторов. Порыв ветра подул со стороны горы Буковинки и разорвал молочную пелену тумана. За ней проступила серая лента горного серпантина шоссе. По нему, лязгая и громыхая, извивалась металлическая гусеница из танков и бронетранспортеров. Прошла минута, другая, и из ближайшего к расположению заставы лесочка показалась мышиная стая-цепь противника. Немцы и румыны шли в полный рост, рассчитывая на легкую и бескровную победу. На заставе, перепаханной минами и снарядами, казалось, не могло уцелеть ничего живого. Но те, кого они посчитали мертвыми, восстали из руин. Мощный взрыв под головным бронетранспортером вздыбил землю. В следующее мгновение из скрытых укреплений и замаскированных огневых точек на вражескую пехоту обрушился шквал огня. В этот удар пограничники вложили всю ненависть к вероломному врагу. Не выдержав натиска, он, огрызаясь короткими очередями, попятился назад и скрылся в лесу. Не давая пограничникам передышки, противник снова подверг заставу мощному артиллерийско-минометному огню, а затем, перегруппировав силы, повторил атаку, но и она провалилась.
С перерывами бой продолжался до захода солнца. С особой настойчивостью противник пытался пробиться на участке шоссейной дороги. Очередная, седьмая атака на этом направлении захлебнулась. Пограничникам удалось подбить еще один бронетранспортер в узкой горловине, и он закупорил проход остальной колонне. Попытки оттащить его в сторону каждый раз терпели неудачу. Меткий огонь пулеметного расчета, занимавшего господствующую высоту гору Буковинку, не давал возможности буксировщикам подобраться к бронетранспортеру.
Захлебнулась атака и на северном фланге обороны заставы, где находился Леонид Иванов. Поредевшая под прицельным ружейно-пулеметным огнем цепь наступающих откатилась назад и потонула в тумане, поднимавшемся из низины. Молочно-белые языки наползали на поле боя и скрадывали язвы войны: воронки от разрывов мин и снарядов, тела убитых и раненых. Наступила хрупкая тишина. Об ожесточенном бое напоминали стоны раненых, отрывистые команды и прогорклый запах пороха, витавший в воздухе.
Иванов положил на бруствер карабин, сполз на дно окопа и закрыл глаза. У него уже не оставалось сил пошевелить ни ногой, ни рукой. Он жил только одной мыслью:
«Живой! Ты живой еще, Леня!»
Товарищ лейтенант! Товарищ лейтенант! как сквозь вату донесся голос.
Иванов встрепенулся, поднял голову и открыл глаза. Перед ним стоял пограничник, на его почерневшем от копоти лице жили только одни глаза. Он доложил:
Товарищ лейтенант, младший лейтенант Алексеев собирает офицеров на командном пункте.
Иду, коротко обронил Иванов, с трудом поднялся на ноги, забрал с бруствера карабин и направился на КП.
На его пути встречались бойцы. Воспользовавшись затишьем, одни очищали оружие от грязи, другие восстанавливали траншею, разрушенную минами и снарядами, пулеметные расчеты меняли позиции, чтобы уйти от огня вражеских батарей. На их лицах Иванов не находил ни страха, ни растерянности, сказывались боевая выучка и интенсивные тренировки. На входе к КП он столкнулся с политруком младшим лейтенантом Леонидом Базылевым заместителем Алексеева, руководившим обороной на южном фланге обороны. На правом рукаве его гимнастерки расплывалось бурое пятно.
Ты ранен, Леня?! всполошился Иванов.