Наконец, мой нижайший поклон орловским коллегам, ставшим друзьями, практически членами семьи: Иосифу и Розе Кесельман, предоставившим мне подлинный дом не просто угол, где голову приклонить, а место, где можно отдохнуть и затеять лучшие на свете беседы, перескакивающие от истории этих мест к приготовлению варенья и обсуждению старых русских фильмов. Марина Шимченок стала импресарио многих моих вылазок на русскую природу: сначала она вывезла меня со студентами в Полесье, а как только поняла, с кем имеет дело, повезла нас в Волхов, Курск, Оптину пустынь и множество других мест, увековеченных в тургеневской прозе. Чтобы хорошо понять Тургенева, полезно увидеть описанные им пейзажи: прежде всего Спасское-Лутови-ново с его изящными липами и со вкусом отреставрированной анфиладой комнат, но в то же время с полями и лесами, простирающимися в даль за прудом. Наконец, Наташа Захарова была нашим неутомимым гидом по флоре и фауне Орловщины: с ней мы пережили дождь, грязь и комарье в походах вдоль Орлика и по Полесью, а еще благодаря ее сыскным способностям в этой книге появились потрясающие изображения липовой аллеи в центре города начала XX века. Эта книга не появилась бы на свет без бесед с перечисленными выше друзьями из Орла. Во время моей первой поездки в Орел в 1988 году русская компания на вокзале в Москве казалась шокированной тем, что я тащу молодых американцев в какое-то захолустье. Мое представление о русской глубинке было сформировано преимущественно байками о пьянстве и нищете. Насколько далеко это оказалось от реальности! Для меня было честью и удовольствием посещать этот город с несколькими поколениями студентов Бейтса, которые неизменно (почти неизменно) влюблялись в него. Я посвящаю эту книгу Иосифу, Розе, Марине и Наташе, которые в некотором роде познакомили меня с «настоящей» Россией. Я благодарю за помощь в подготовке русского издания моей книги Людмилу Речную, Ирину Знаешеву и Ксению Тверьянович за их выдающуюся работу над переводом, редактурой и получением необходимых разрешений на публикацию иллюстраций. Я также признательна Бейтс-колледжу и Издательскому фонду Кларка Гриффита за финансовую поддержку публикации. Моя отдельная благодарность Алексею Васильеву за разрешение использовать прекрасную картину его отца, Олега Васильева, для оформления обложки.
Введение
Из дома вышел человек
С дубинкой и мешком
И в дальний путь,
И в дальний путь
Отправился пешком.
<>
И вот однажды на заре
Вошел он в темный лес.
И с той поры,
И с той поры,
И с той поры исчез.
Выгляни той ночью в конце апреля 1973 года жители центрального района Орла из окон своих квартир, им бы открылось невероятное и для многих печальное зрелище. Еще в XIX веке этот отвесный берег Оки украшала целая липовая аллея, представлявшая собой юго-западную границу городского парка. С давних пор с Орлом связано множество литературных ассоциаций, формирующих индивидуальность города и его атмосферу: Н. С. Лесков, один из его сынов, заявлял, что «Орел вспоил на своих мелких водах столько писателей, сколько не поставил их на пользу Родины никакой другой русский город»[1]. По местной легенде, И. С. Тургенева маленьким возили в коляске по тропинкам этого парка; высокие кроны лип, кленов и каштанов оберегали его полуденный сон, рассеивая свет, который иначе разбудил бы его. Парк, ставший уличной колыбелью будущего певца русской природы, был заложен в 1822 году по приказу губернатора Орловской губернии. К 1971 году парк с липовой аллеей стал частью привычного пейзажа города с населением в 300 тысяч человек. Несмотря на разруху, последовавшую за Гражданской войной и немецкой оккупацией, парк и его липы выстояли. А теперь во тьме апрельской ночи их должны были срубить ради расширения городской площади. Мраморный Ленин на постаменте прямо перед областным отделением партии будет теперь оглядывать свои разросшиеся владения: ничто не станет закрывать ему вид на драматический театр, который вскоре возведут здесь в стиле высокого модернизма и назовут в честь Тургенева. Колыбель юного писателя была, по крайней мере частично, разрушена, заменена парадными пространствами, более подходящими современной советской государственности. Липам важной части того, что один из местных жителей назвал восхитительной «таинственностью» парка, пришел конец[2].