А мои глаза говорят мне, что они полны сил, что даже на руках тебя с легкостью отнесут в театр, только прикажи, иронично возмутился Зевс.
Да, утруждать себя нет причин, мой Создатель, за спинами беседующих богов послышался нежный чарующий слух голосок, А вот ваш друг, простите, пойдет своими ногами, мы, действительно, немного подустали.
Дафна, не подслушивай. Я не собираюсь в театр, ты же знаешь, мы останемся здесь, осек ее Сатир.
Оставьте нас, возмутился Зевс и пригрозил нимфе кулаком, Какая наглая бестия.
Еще бы! Ведь за ней ухаживает сам Аполлон, а она ему каждый раз дает отказ. Он просил помощи и благословения у Пенея и Геи, даровавших мне энергию своей любви для ее создания. Оказалось, что Дафна его опередила и предупредила своих родителей о том, что намерена блюсти целомудрие, пояснил Сатир, Будь нежнее с нимфами, они гораздо лучше людей, хоть и так же остры на язык, как и пьяные участники симпосиев.
Ах, вот в чем дело! засмеялся Зевс, Ты снова оскорбился высказываниями и колкостями неразумных смертных.
А ты бы не оскорбился, если бы тебя назвали рогатым богом, напившимся до беспамятства и упавшим с Олимпа в кучу неспособных окуклиться нимф?
Это сильное оскорбление, сильное, друг мой. Я бы в тот же миг испепелил этого смертного и всех, кто был бы поблизости, чтобы не осталось ни одного свидетеля. Уверен, что в силу своей доброты, ты ограничился тем, что просто выбил насмешнику все зубы, окинул смеявшихся над тобой окружающих гневным взором и ушел, ничего им не сказав в ответ на такое оскорбительное поведение.
Его зубы целы. Я представил, что он остаток свои дней не сможет кушать твердую пищу и будет вынужден отдавать предпочтение напиткам, что над ним будут надсмехаться еще больше, чем надо мной, и в итоге он упадет не с Олимпа, в кучу конского навоза, задохнется и умрет.
Славно же придумано. Что тебя остановило?
Любовь к людям, не сразу задумчиво признался Сатир, Человеколюбие.
Тогда понятно, почему люди говорят, что у тебя на голове растут бараньи рога и почему ты снял со своей кудрявой головы чудесную золотую тиару со спиралями, согласно кивнул Зевс.
Послушать тебя, так гневное выбивание всех зубов глупцу даст ему ума, отмахнулся Сатир, Твои советы ни чем не лучше тех, что давал мне Арес.
Могу ли я поинтересоваться, заинтриговано уточнил Зевс.
Можешь. Он посоветовал снять шкуру с насмешника, выделать ее и постелить перед входом здания для проведения симпосиев, сказал Сатир и тяжело вздохнул.
Подожди. Что-то не пойму логику.
А в этот раз он посоветовал скинуть насмешника на кучу неспособных окуклиться нимф и именно с Олимпа, что ознаменовало бы всеобщий гнев богов.
Да уж! Первая шутка оказалась смешнее.
И мне она запомнилась.
Когда Арес только успевает навещать тебя, ведь я итак явился к тебе парой часов позже того, как смертные оскорбили тебя на симпосии?
Вот он сразу же и навещает, и только тогда, когда меня оскорбляют смертные.
Последний насмешник перегнул палку. Он оскорбил нас всех, он испортил настроение всем в праздник Диониса, он сорвал спектакль. Убьем его показательно? предложил Зевс.
Сатир сокрушенно покачал головой и не нашел слов.
Проснись, друг мой, прошептал Зевс.
Сатир попытался выйти из оцепенения и напомнить ему, что он вовсе не спит, а просто задумался, но расшевелить себя и произнести хотя бы слово оказалось не просто. Неужели он действительно уснул?
Да проснись ты! повысил голос Зевс и легонько встряхнул Сатира, ухватив его за плечи, Где ты там, на празднике Диониса что ли?
Сатир засмеялся сквозь сон и приоткрыл глаза.
Да, бывает, что совершенно не хочется возвращаться к повседневной рутине жизни из какого-нибудь замечательного сновидения, в которое мы погружаемся как раз для того, чтобы отдохнуть от этой повседневной рутины жизни. Забавнее, когда нам снится что-то ужасное и хочется поскорее проснуться и поскорее забыть то, что создавалось нашим воображением во сне. Однако труднее всего понять то состояние, когда ты уже просыпаешься благодаря каким-либо процессам и даже не можешь определить, что для нас оказалось бы более желанным остановить странный мыслительный процесс или же продолжить предаваться этой гремучей смеси из фантазий, страхов и воспоминаний, пока организм отдыхает и готовится к новым свершениям.