Я была уверена, что Влад еще какое-то время поломается, прежде чем простить меня, но стоило ему услышать мои извинения, как он бурно им воспротивился:
Никаких извинений, Арин! Ты ни в чем не виновата. Я не прав, что так среагировал. Но ты знай: у меня и в мыслях не было ничего подобного. Я даже представить себе не мог, что ты так обо мне подумаешь.
Извини, правда, сказала я, пристально глядя на него: мне хотелось убедиться, что он действительно больше не чувствует себя оскорбленным. Просто не у всех такие нормы морали, как у тебя.
Нормы морали? усмехнулся он. С каких пор обыкновенное поведение обыкновенного мужчины считается какой-то редкостью?
Я задумалась:
Наверное, с тех пор, как Советский Союз распался.
Мы оба рассмеялись. Я с внутренним облегчением заметила, что Влад полностью расслабился и стал таким же веселым и непринужденным, каким был до того, как я влезла со своими неуместными подозрениями.
Да, с планетой происходит что-то странное, сказал он с шутливой серьезностью. Но, знаешь, теперь, подумав об этом, я вижу, что не имею права судить тех парней, о которых ты говорила. Не каждая девушка способна вызвать к себе уважение. И не каждой хочется угождать. Но, впрочем, нет, нет, все это ничего не значит. Какой бы ни была девушка, мужчина, пригласивший ее на свидание, обязан рассчитывать исключительно на собственный кошелек, и дело тут даже не в стыде перед ней, а в чувстве собственного достоинства. Ведь это просто унизительно для мужчины идти на встречу с девушкой в расчете на ее средства.
Не все так думают, заметила я. Для многих парней свидания напополам в порядке вещей.
Мне их жаль, тряхнул головой Влад. Но ты не отвлекайся, Арин. Пей, пей шоколад. Ты должна согреться.
К слову говоря, он уже заставил меня опустошить весь чайник с чаем и теперь принялся проделывать ту же операцию с кофейником горячего шоколада.
Да не беспокойся ты! сказала я со смехом. Я уже сама как чайник у меня внутри все горит.
Отлично. Не останавливайся, продолжай пить.
Я больше не могу.
Ты должна. Пока все это не выпьешь, я тебя в покое не оставлю.
Я испустила тяжкий, тоскливый вздох (притворный, конечно) и храбро взялась за чашку. И тут Влад произнес нечто такое, что заставило меня взглянуть на него с удивлением и непроизвольной настороженностью. Он сказал:
Я не могу допустить, чтобы ты заболела. Тогда я точно никогда не прощу себя за то, что опоздал.
Я отложила чашку и внимательно посмотрела на него. Мне было не по себе от той серьезности, с которой он произнес эти слова. Я не понимала его.
Мы ведь, кажется, уже закрыли эту тему?
Она будет закрыта только после того, как я удостоверюсь в том, что ты не простудилась по моей вине.
Знаешь, Влад, на самом деле тут вообще нет твоей вины. Я сама виновата. Мне надо было взять с собой куртку. Я ее не взяла, а потому и замерзла.
Но если б я не опоздал, ты бы не успела замерзнуть, сказал он с обреченной улыбкой. Так что я виноват в любом случае.
Ты со всеми девушками так обращаешься? спросила я и тут же поразилась собственной храбрости: вопрос был далеко не самый вежливый.
Но Влад спокойно спросил:
Как?
Ну, с такой нереальной заботой, внимательностью, что ли.
Мне показалось, что я его снова рассердила: в его глазах как будто мелькнуло нечто вроде досады, но я не была хорошенько уверена. Как бы то ни было, ответил он вполне дружелюбно, хотя и без особой теплоты:
Нет, не со всеми.
Интонация его голоса мне не понравилась. Она была какой-то уж слишком серьезной, уж слишком прямолинейной. Меня охватила тревога. Этот парень как-то странно на меня действовал. С одной стороны, мне было удивительно хорошо рядом с ним, так хорошо, как не было еще ни с кем, а с другой, я все время чувствовала какой-то смутный, непонятный страх, находясь в его обществе. Я заставляла себя не верить каждому его слову и взгляду, но это было совсем не так легко, как мне бы того хотелось. Если раньше я почти с удовольствием ставила крест на своих ухажерах, то теперь мне приходилось прилагать колоссальные усилия, чтобы, по крайней мере, вести себя осторожно.
Я чувствовала себя как-то не так. Не так, как обычно. Мне было и хорошо и страшно в одно и то же время, и это сильно меня угнетало. Я стала какой-то другой и сама ясно это видела. Особенно я терялась в те моменты, когда Влад вдруг переходил вот на такой мрачный и серьезный тон, каким он проговорил слова «Нет, не со всеми». Тут я вообще забывала себя и уже решительно не знала, что мне делать. А ведь это совсем было на меня не похоже!