Ксиань, которая явно не поняла этого обещания о более раннем возвращении Стизора, засуетилась при виде него и с испуганными глазами бросилась разогревать воду. В этот момент из-за хижины появился маленький Арке с широкой улыбкой от уха до уха и горящими глазами. Сам он был весь в белой муке с головы до пяток. Он радостно и широко улыбался и, активно размахивая руками, звал Стизора за собой, а, когда тот последовал за ним, с гордостью продемонстрировал огромное количество мешков с мукой, судя по которым можно было понять, что он всю вторую половину дня не покладая рук молол муку. Как выяснилось позже, он это сделал для своей семьи и для всех своих соседей.
Когда Стизор вернулся к крыльцу хижины, Ксиань уже стояла с кувшином теплой воды. Завершив водные процедуры, Стизор вошел в дом и сразу лег на кровать прямо в штанах, сняв только свою куртку, но должен был встать на ужин, который по запаху обещал быть особенным. Можно было сразу догадаться, что Ксиань приготовит мясо косули, добытое днем, но такого сочного и насыщенного вкуса Стизор не ожидал. Пока он ел, ему даже показалось, что силы вернулись к нему, но, закончив трапезу, он с трудом встал, поклонился в знак благодарности, доковылял до кровати и рухнул в нее.
Ужас читался в глазах у всех, когда Стизор, уже лежа, снял свои штаны, и все увидели огромную опухоль с синими полосками от вен на его левой ноге чуть выше колена.
Гонфрида! Позовите сюда Гонфрида, выдавил из себя Стизор и закрыл глаза, погрузившись в сон, пробормотав напоследок, ненавижу ваших насекомых.
Первым распознал, чего требует чужеземец, мальчик, который тут же исчез за дверью и спустя короткое время привел Стизора. Тот, увидев ногу своего товарища, отправил своего помощника за лекарем, но раньше них пришел Лоуси, который, осмотрев место укуса, покачал головой:
Почему сразу не сказал? тяжело выдохнул он. Сразу помогли бы. Теперь поздно.
Ничего не хочу слышать! заорал Гонфрид. Если вы его не спасете, ты последуешь за ним.
В этот момент подоспели знахарь-островитянин и младший брат Лоуси, который также славился хорошими познаниями в целебных делах. Однако брат Лоуси сразу развел руками, признавая свое бессилие, а лекарь сообщил, что единственный выход это отрубить ему ногу, только так можно спасти жизнь Стизора.
Нет, не открывая глаз, пробормотал Стизор. Ногу не отдам. Лучше уж сдохнуть, чем потом нести бремя жалкого существования калекой.
Прости, мой друг, но это единственный выход, с горечью сообщил Гонфрид и обратился к лекарю: Рубите!
Лекарь едва успел дотронуться до ноги Стизора, как тот, неизвестно откуда найдя в себе силы, оттолкнул его от себя, но Гонфрид бросился к нему и прижал своим телом к кровати, после чего тому оставалось только беспомощно брыкаться, пытаясь скинуть с себя громилу, и умолять не делать этого.
Лекарь развернул свой мешок с инструментами, откуда достал зазубренный длинный нож, и с ним направился к кровати, но перед ним встала Ксиань, которая все это время, казалось, безучастно возилась возле стола, а теперь выпрыгнула прямо перед лекарем, преградив ему путь к кровати Стизора. Она отчаянно что-то кричала на своем, размахивая руками и что-то показывая на столе, на кровать, а в конце наорала на Лоуси, который перевел остальным, что она обещает им вылечить его. Правда, уверенности в голосе Лоуси не было, когда он передавал слова девушки.
Гонфрид, шепотом из последних сил выдавил из себя Стизор, позволь ей попытаться помочь мне. Я верю ей.
Больше Стизор не сказал ни слова, его руки, все еще пытавшиеся столкнуть с себя своего друга, повисли над кроватью. В комнате воцарилось молчание, все замерли на своих местах. Первой сориентировалась Ксиань, которая практически силой всех вытолкала из своего дома, а остальные не сильно этому и сопротивлялись, поскольку были в полном замешательстве и не знали, что делать.
Когда все ушли, Ксиань вернулась к столу, где продолжила свою кропотливую работу по сбору в одну чашу различных трав, которые она залила теплой водой, а полученную массу нанесла компрессом на ногу Стизора. Он пару раз приходил в себя и видел, как она постоянно меняла компресс, выкидывая старые листья и прикладывая новые, только что залитые теплой водой. Среди глубокой ночи она разбудила сына, который только было уснул, поскольку поначалу долго сопротивлялся воле матери, не желая ложиться спать. Теперь ему пришлось встать по ее велению и отправиться на соседнюю улицу к его тете за новой порцией листьев, поскольку запасы Ксиань иссякли.