То там, то тут попадались небольшие пруды. В одном из них жила черепаха Этрустилла[6] которой было уже столько лет, что никто не помнил, сколько именно. Имя ей придумали, когда она была совсем крошкой и напоминала большую дождевую каплю. Со временем черепаха выросла настолько, что ей отвели отдельный уголок сада с собственным водоемом и песчаным пляжем, на котором она любила возлежать и, медленно поворачивая морщинистую шею, следить за происходящим вокруг. Этрустилла обожала детей и с удовольствием катала их. Правда, делала это так медленно и степенно, что дети предпочитали не ездить на ней, а кататься с ее блестящей спины, как с горки. С громким визгом они слетали в воду, поднимая тучи брызг.
Это был сад, где хотелось задержаться подольше. Сад, который завораживал с первого взгляда и навсегда оставался в сердце. Сафайрианцы часто назначали здесь встречи и свидания.
А дети покидали сад только с наступлением темноты, нехотя разбредаясь по домам-раковинам.
Эгирин с Сентарией, настоящие ценители растений, с головой ушли в рассматривание здешних необычных цветов. Луна с Аметрином просто шагали по дорожкам и крутили головами, рискуя свернуть себе шеи. Пиритти с Пироппо сразу пропали из вида. Их восхищенные «да иди ты» и «фу ты ну ты» доносились как будто сразу изо всех уголков сада. Фиччик с Чиру, ящерками братьев и Глаукуссой[7] сине-белым моллюском Кианита оседлали черепаху. Лисса с Серафимом сначала стеснялись, но вскоре поддались всеобщему веселью и с визгом скатились со спины Этрустиллы.
Но вот пришло время собираться домой. Друзья пришли к пруду за своими хранителями, и Этрустилла что-то прошептала на ухо склонившейся к ней Сентарии. Та растерянно оглянулась:
Она говорит, наши хранители съели ее ужин.
Луна посмотрела на Фиччика. Тот сохранял невозмутимое выражение мордочки, но подозрительно шевелил ушами. И Луна сразу поняла, что он пытается что-то незаметно дожевать.
Фиччик, возмутилась она. Как тебе не стыдно?
А пофему мне дофно быть фтыдно? пробормотал тот.
Ты зачем съел ужин Этрустиллы?
Кто? Я? искренне удивился он.
Ты, ты! И не смей отпираться. Я же вижу, ты дожевываешь чужую еду.
Да чтобы я, Адуляриус Лунфичилиус Бесстрашный, единственный представитель рода Вульпиус зербариум линксум волантес, ел какую-то черепашью морковку?!
А откуда ты знаешь, что в тарелке лежала именно морковка? вкрадчиво спросила Луна.
Я сказал «морковка»? приподнял бровки Фиччик. Ну или что там едят черепахи.
Вообще-то обычно морские черепахи питаются водорослями, рыбой, рачками и моллюсками, нравоучительно заметила Сентария. Это Этрустилла столько лет живет с людьми, что пристрастилась к свежей морковке и салату.
Ничего я не ел.
А кто?
Лунфич! Фиччик хитро скосил глазки. Это все он. Он захотел морковки, а я не смог ему отказать. Он такой большой, а я маленький. Куда мне с ним спорить!
Все рассмеялись, глядя на ужимки хранителя. Даже Этрустилла широко раскрыла пасть и вывалила язык, что, вероятно, означало улыбку. Потом они попросили проходившего мимо придворного принести черепахе новый ужин.
Ну что же, пора возвращаться, со вздохом сказал Кианит.
День уже клонился к вечеру, и на Драгомир опускались мягкие сумерки. Идя к воротам, друзья любовались садом и молчали. Говорить не хотелось, каждый погрузился в свои мысли. Эгирин вновь начал волноваться о том, какое решение примут правители. Аметрин вспомнил о проблемах с отцом и тоже загрустил.
Друзья попрощались с Кианитом и погрузились в лунфилет, где на месте пилота уже сидели Пиритти с Пироппо, а Нефелина улыбалась, глядя на их возню.
Что такой невеселый, Эгирин? спросила она, хитро прищурившись. Ты должен прыгать до небес, а ты скис, как молоко на солнышке.
Юноша с надеждой взглянул на нее.
Неужели да?! выдохнул он.
Да, да, да, звонко рассмеялась Нефелина.
Радость озарила ее лицо, и всем на мгновение показалось, что перед ними сидит юная девочка, удивительно похожая на Луну. Эгирин даже моргнул несколько раз, чтобы наваждение исчезло.
Криолина специально прилетела ко мне после совета, чтобы я передала тебе эту новость. Сардер зря так волновался, правители приняли идею с воодушевлением. Все верят в тебя. Так что дело за тобой.
Я не подведу, одними губами прошептал Эгирин, чуть присев от мощного хлопка по спине, которым на радостях его наградил Аметрин.