Понятно написано?
Понятно-то понятно, но что мне до этого?
А то, кх-кх, что это не шутка. Понимаешь? Тебе действительно надо будет пойти туда, не знаю куда, и принести то, не знаю что. Иначе ты не вернёшься домой. И чтобы сделать это, кх-кх, нужно следовать негласным правилам.
Молодой человек не поверил своим ушам. Какие-то правила, куда-то пойти, прокрутил он в своей голове. Надо выслушать этого сумасшедшего старика да избавиться от него! У кого-нибудь другого всё разузнаю.
Правил всего два, кх-кх. Запомни два! Если будешь соблюдать их на своём пути, то у тебя будет шанс попасть назад, а не остаться здесь! Я не знаю, кх-кх, сколько людей вернулось я всё время тут, в тумане, но говорят, что никто не вернулся, кх-кх. Потому что не соблюдают сказанного, а сами к этому прийти не могут!
Ладно, дед, говори уже свои правила, поторопил имярека владивостокец. Говори, и пойду я.
То-то же. Заметь, ты сам меня попросил! старец улыбнулся и тут же посерьёзнел: Так слушай, кх-кх. Правило первое. Ты должен отказаться от учителя. От учителя как такого: ни людей, ни богов. Понимаешь, кх-кх? У тебя не должно быть наставников в поучении жизни ты должен сам, всё сам. Приходи ко всему сам! Можешь что-то услышать, подсмотреть, принять к сведению, но не больше, кх-кх. Гони любого жизненного учителя из своей головы! Он сбивает тебя с твоего пути и заставляет идти по его дороге. Понял?
Да понял, понял, нетерпеливо махнул рукой дальневосточник. Давай второе, дед!
Правило второе, кх-кх. Ты должен отделить страну от государства. Для себя, в своей голове. Отдели страну как таковую от государства как такового и никогда больше не соединяй! Это, кх-кх, настолько разные и определяющие жизнь вещи, что когда они у тебя смешены, вся твоя жизнь перемешена и подменена. Многие понятия, кх-кх, и ценности в твоей жизни искажены. Но как только ты отделяешь страну от государства, всё раз и навсегда встаёт на свои места. Кх-кх, взгляд твой очищается: разум вместо мутной картины, созданной наложением двух картин, видит чётко одну и чётко другую. Понял?
Да понял, дед понятно объясняешь! Всё? А то пойду я!
Всё да не всё, старикан провёл ладонью по белой бороде. А куда ты пойдёшь?
Куда призадумался на миг Андрей и всхохотнул: Пойду туда, не знаю куда как на камне написано!
Кх-кх, а дорогу как искать будешь?
Язык до Киева доведёт! вновь отшутился приморец, предвкушая должное вот-вот состояться расставание с надоедливым незнакомцем.
До небесного Киева, многозначительно поправил имярек и продолжил ещё более загадочно: Язык да не твой. Слушай да не спрашивай. Помни о первом правиле! Спросишь у кого, что делать, чтобы найти путь пиши пропало, домой не вернёшься.
Договорив, старец опять погладил бороду и неспешно зашагал дальше по скрытой тонким слоем тумана дорожке. Дотоле порядочно развеселившийся владивостокец резко посерьёзнел: как-то совершенно неожиданно для него старик сменил чудаковатый бред на бред малопонятный, а после и вовсе ушёл.
Андрей со вспыхнувшей злостью неясной природы смотрел в спину исчезавшему в белёсой пелене имяреку. Молодой человек даже чувствовал, что хотел о чём-нибудь ещё спросить старикана или просто крикнуть что-то ему вслед, но язык никак не поворачивался сделать это. Пожилой незнакомец так и слился в полной тишине с белыми клубами.
Дальневосточник какое-то время постоял на месте, повторяя про себя слова неизвестного, но потом совсем остыл к услышанному. Равнодушие весьма скоро сменилось прежним брезгливым отношением к старику: Да на что этот сумасшедший дед мне сдался?! Надо побыстрей выбираться отсюда. Встречу кого-нибудь более адекватного. Лишь бы этот туман поскорее ушёл в нём мало чего хорошего жди
Собравшись с мыслями, фанат стихий обогнул глыбу и зашагал по пути, которым пришёл имярек.
После того как огромный камень вкупе с парадной аркой остались позади, всё вокруг сызнова предстало сплошным клубившимся пространством, лишённым ориентиров и указателей. Без них приморец абсолютно перестал понимать, насколько туман мог сгущаться или рассеиваться. Обнадёживало только одно: покрытая белой каменной крошкой тропа оставалась единственной дорогой. От обеих её кромок так же, как и ранее, в белоснежное небытиё уходили крутые склоны, спускаться по которым любитель катаклизмов не решался.