Наибольшее влияние на Пульнера как на ученого оказали работы Кагарова. Кагаров был не только одним из его учителей в университете, но проявлял постоянный интерес к исследованиям своего бывшего студента вплоть до замечаний в тексте диссертационной работы.
Начиная очередной раздел диссертации, например описание сватовства или бракосочетания, Пульнер сначала излагает особенности этих обрядов в библейский и талмудический период. Это очень похоже на работы Кагарова, по образованию археолога и филолога-классика, постоянно сопоставлявшего современные этнографические материалы с античными обрядами. Пульнер следует по его стопам, но не всегда успешно. Сопоставление древних текстов с современными практиками выглядит неубедительно. Непосредственное влияние Библии и Талмуда на обрядность, если речь не идет о прямых галахических предписаниях, минимально. Что касается именно галахи, то ее обсуждение было бы уместно, но для этого гораздо лучше подошли бы не пассажи из Талмуда, а соответствующие галахические кодексы и раввинские респонсы. Но как раз их Пульнер цитирует в небольшом объеме и не систематически. Пульнер вовсе не знаток раввинистической учености. Библию он цитирует в Синодальном переводе, Мишну в основном в переводе Переферковича или по статье «Свадебные обряды» из Еврейской энциклопедии. Его экскурсы в древность выглядят наиболее слабой частью диссертационной работы.
Наряду с «куплей невесты», второе универсальное объяснение, часто используемое Пульнером, это апотропеические практики. В некоторых случаях это объяснение кажется вполне уместным, но часто избыточным. Например, Пульнер пишет:
Магической охраной (обманом «злых духов») являлось также кружение поезда жениха (три или семь раз) вокруг центра местечка или города. Отъезд к хупе в «счастливый» день, надо полагать, имел своей целью сокрытие от «злых сил» момента отъезда жениха, а кружение по местечку или городу его местопребывания[52].
Чуть выше Пульнер справедливо замечает, что объезд центра местечка женихом давал ему возможность покрасоваться перед друзьями и невестой. Почему это же действие должно было одновременно скрыть его от «злых духов», совершенно не ясно.
Такое злоупотребление «апотропеическими» объяснениями связано с работой его учителя Кагарова «Состав и происхождение свадебной обрядности». В этой статье Кагаров предлагает все свадебные обряды объяснять наличием в них магических функций, разделяя их, в свою очередь, на две: предохранительную, защищающую от злых сил, и побудительную, то есть обеспечивающую молодым всевозможные блага[53]. Пульнер делает упор именно на предохранительной, апотропеической функции.
Работа Кагарова вышла в 1929 году, когда полемика по важным идеологическим вопросам была еще возможна. Он спорит с универсальной концепцией «купли или похищения невесты», предлагая вместо нее свою «магическую» теорию. Например, рассуждая о славянской свадебной обрядности, Кагаров пишет:
Народ заслоняет <свадебному> поезду дорогу. <> Действие это направлено не против жениха, невесты или поезжан, но против недоброжелательных духов, злой силы. Хотя некоторые исследователи объясняют этот обычай пережитком выкупа в пользу родовой или сельской общины, которой принадлежала девушка, но правильнее усматривать здесь, как мне кажется, апотропеический акт[54].
Пульнер описывает похожий еврейский обряд: «В Захарьевке и Гусятине при въезде жениховского поезда в местечко нееврейские обитатели местечка перегораживали едущим дорогу веревкой. Веревку снимали только после уплаты выкупа»[55]. Но спорить с авторитетной теорией «купли или похищения невесты» не приходится, и Пульнер отказывается от всякого объяснения, зато в следующем абзаце использует «апотропеическое» объяснение кружения поезда жениха по местечку.
Значение работы Пульнера заключается в первую очередь не в анализе собранных им материалов, а в их разнообразии. Кроме собственных полевых материалов он широко использовал многочисленные сборники еврейского фольклора, публикации по еврейской этнографии (их было гораздо меньше), художественную и мемуарную литературу. Весь этот обширный и разнородный материал Пульнер систематизировал, постоянно обращая внимание на региональную специфику вариантов того или иного обряда. Основное внимание в своей диссертации он уделил обычаям евреев Белоруссии и Правобережной Украины, то есть тех регионов СССР, в которых перед Второй мировой войной была наибольшая плотность еврейского населения. Кроме того, именно в этих регионах Пульнер сам бывал в экспедициях и собирал этнографические материалы.