Да! Да мне плевать! Кто он такой вообще?! Сраный подрядчик, который решил, что умнее всех? Гони его в шею и ищи других! Какая еще неустойка?! Свяжись с юристами, пусть разруливают это их тема! Я все сказал!
Он со злостью сбросил звонок. Повернулся и посмотрел на присутствующих, во взглядах которых читалось неприкрытое неодобрение.
По работе звонили, ничуть не смутившись, сказал он.
Мы догадались, ответила мать Вики и посмотрела на дочь. Что видела? Точнее, что успела увидеть?
Немного. Дома, фонари. Мне показалось, самолет
Самолетом она не могла улететь, бесцеремонно встрял Сергей Сергеевич. Поездом уехать тоже. Полиция в первую очередь пробила, покупались ли билеты на ее имя. У меня все под контролем. Сразу скажу, что отслеживают все транзакции с банковской карты Евы, с которой неделю назад, как раз перед ее исчезновением, была снята довольно крупная сумма. Более того, я вам скажу, в последний раз Ева засветилась на камерах наблюдения на выходе из дома. Потом пропала с радаров.
Это, конечно, исчерпывающая информация. Благодарю, вздохнула Вика и посмотрела на мать девочки. Давайте попробуем через вас, родственные связи очень сильны
Через меня? испугалась женщина.
Не бойтесь. Мне нужно, чтобы вы расслабились. Просто расслабились и закрыли глаза.
Женщина закрыла глаза. Вика приложила ладонь к ее лбу, на котором нервно подергивалась синяя жилка.
Успокойтесь, мягко сказала она. Просто дышите, через нос, неглубоко. Расслабьтесь.
Женщина словно обмякла, привалившись к спинке дивана. Пальцы Вики плотнее прижались ко лбу гостьи.
В комнате воцарилась тишина. Даже неугомонный Сергей Сергеевич, который все контролировал, затих у окна. Вика резко открыла глаза. Щелкнула пальцами перед носом Анны Ильиничны. Веки, подрагивая, поползли вверх.
Вика смотрела на нее изучающе.
А вы точно ее мать?
Анна Ильинична вздрогнула и растерянно посмотрела на девушку, затем испуганно на мужа. Подбородок задрожал, а руки мелко затряслись, и почти сразу же покатились слезы. Видно, своим вопросом Вика попала точно в цель. Сергей Сергеевич, вдруг мигом превратившись в заботливого и чуткого мужа, обнял плачущую жену, поглаживал по плечу, бормоча какие-то хорошие и ласковые слова.
Дочь, я, конечно, полный профан в этих делах, но, по-моему, ты немного перегнула, сказал Дмитрий Алексеевич, неодобрительно глядя на Вику.
Та невозмутимо посмотрела на отца и промолчала. Ольга Витальевна задумчиво барабанила пальцами по подлокотнику дивана и тоже молчала. В отличие от мужа осуждать дочь она явно не торопилась.
Я поражаюсь вашему спокойствию! в изумлении воскликнул он. Вика, я надеюсь, ты извинишься перед Анной Ильиничной за свою ошибку?
Дима, сказала Ольга Витальевна. Принеси лучше водички.
Да, папа, ты лучше водички принеси, поддакнула Вика.
Он в возмущении покачал головой, вышел из гостиной. Анна Ильинична уже не плакала навзрыд, а тихонько всхлипывала на плече мужа. Вернувшийся Дмитрий Алексеевич протянул ей стакан с водой. Гостья сделала несколько судорожных глотков.
Вы успокоились? спросила Вика через минуту.
Анна Ильинична закивала, пряча опухшие глаза. Промокнула слезы платком.
Давайте так, предложила Вика. Либо вы говорите все как есть, либо мы прощаемся. Я не смогу помочь, если вы будете что-то от меня утаивать.
Анна Ильинична нерешительно посмотрела на мужа. Тот лишь махнул рукой, по растерянному лицу было видно, что он просто шокирован происходящим, от его спеси и агрессии не осталось и следа.
Мы всегда хотели детей. Но все мои попытки забеременеть заканчивались неудачно, гостья смотрела в пол, сжимая стакан. Все столичные клиники объездили бесполезно. Пару раз были в Израиле и Германии, но тоже безуспешно. Наверное, сейчас уже существуют методы лечения, но тогда, на заре нулевых, медицина еще не так далеко продвинулась.
Она снова отпила из стакана. Все молчали, внимательно слушая.
Так вот, продолжала она. Мы совсем отчаялись и на какое-то время даже смирились: ну, не дано, что ж поделаешь? Даже старались быть счастливыми по мере возможности. Но только кого мы обманывали? Себя же и обманывали. Представляете, два взрослых человека каждый день делают вид, что все хорошо и прекрасно, а сами в душе страдают. В общем, долго прикидываться мы не могли, да и не хотели, поэтому решились на усыновление.