Он настойчиво соблюдал субординацию и делал все, чтобы его воспринимали как инструмент или как того, кто оказывает услугу, держал клиентов на расстоянии. У него не было ограничений на роли он отлично справлялся с позицией нижнего5 во всевозможном многообразии мыслимого и немыслимого (намного более изощренного, чем мои тривиальные сценарии), а также пользовался огромным успехом в роли верхнего6, при DS7 и SM8 практиках, при динамиках с бондажем9 и дисциплиной10 (то, что предпочитала я).
Он был идеально упакованной куклой в красивой обертке, без лица, имени и голоса. Обезличенной машиной.
Я слишком много на себя взяла, когда вдруг решила, что хочу узнать его личность.
2
Я пришла к нему как доминатрикс11 в поиске наемного нижнего партнера. Ничего особенного: он, высокий и худой, в роли безмолвной, безропотной марионетки, одетый в строгий черный костюм-тройку, черную рубашку, красный галстук, лакированные туфли. Перчатки кожаные, неснимаемые, на красивых руках с длинными пальцами, шляпа и маска чумного доктора.
В этом была его фишка так почему бы не использовать ее по максимуму?
Мой кинк12 был в маске и перчатках Как оказалось, в молчании тоже. На первых сессиях я кончала только когда он, задыхаясь в неудобной позе, обвитый веревками подо мной, как правило, спиной ко мне, трясся от сдерживаемой агонии и с шумом ловил ртом воздух.
Его стройное, даже костлявое тело с упругими, твердыми мышцами, похожими на канаты, сопротивлялось, и он, казалось, борется и со мной (оставаясь в роли), и с собой только чтобы не дать не оговоренную сценарием реакцию.
Я ненавидела его в такие моменты Мне хотелось развернуть его к себе лицом и заорать истошно, эмоционально, с отчаянием, какого черта он сопротивляется? Какого черта он подчиняется? Какого черта он не отвечает мне?
Какого черта вообще происходит, и почему я втапливаю лицом в пол связанного человека в костюме чумного доктора, выкручивая ему руки, и я уже вспотела и в аффекте, а у него даже нет эрекции, или его тело холодное, несмотря на активность, нас обоих объединяющую?!
Мне в те секунды казалось, что я беззвучно кричу, обращаясь к богу, а он молчит, он меня оставил.
Несмотря на то, что я подсела на сеансы с чумным доктором с первого дня, и мне, несмотря на эмоциональную изнурительность сессий, хотелось бесконечно много, я строго соблюдала режим и посещала его не чаще раза в две недели (учитывая, что запись следовало вести заранее).
Чтобы он ненароком не подумал, что я к нему привязалась, и я нуждаюсь в нем (что, очевидно, случилось), пусть и в реальности ему было глубоко фиолетово.
Ну и еще потому что он очень дорого стоил.
Именно так я решила зарабатывать больше мотивируясь и эскапизмом, и необходимостью сублимации, и жаждой стать еще сильнее.
В последний период мы виделись реже из-за подготовки к концерту и командировок по работе и в один прекрасный вечер я вдруг осознала, что хочу попробовать себя в другой роли.
Что мне нужна разрядка, передача прав, управления, контроля.
Только в моменты тотального переполнения я прибегала к подобному Моя потребность в том, чтобы оказаться «снизу» ярко сигнализировала о эмоциональном и физическом разладе. Сработал переключатель, и свитч13 внутри, высекая искры, переместился в обратное положение тумблера.
Я написала ему. Чумной доктор отреагировал не сразу: только на следующий день я получила сообщение, и испытывая привычный тремор, я полезла читать ответ, выждав тридцатиминутную паузу.
Очередная бесполезная уловка, самообман ибо ему со своей стороны было абсолютно все равно, сразу ли я кинулась за новостями или спустя какое-то время.
Это был не первый раз, когда я решалась пробовать что-то новое, видоизменяя привычный нам обоим сценарий. Лишь на третью сессию, предваренную моим настойчивым добавлением пункта про то, что нижний (то есть чумной доктор) должен кончить, я получила хладнокровное «опционально».
На все предыдущие попытки на этапе согласования программы я встречала в этом разделе отказы; но я была бы не я, если бы не продавила волновавшую меня тему. Невозможность получить эмоциональную реакцию от чумного доктора доводила до исступления, любой на его месте извивался бы от сладостной пытки или входил в сабспейс, отдаваясь потоку но не он.