В два часа ночи я стоял на открытом балконе десятого этажа и ожидал, пока источник информации выйдет на улицу. Его водитель уже подогнал автомобиль к подъезду. Было бы, конечно, проще вломиться к нему в квартиру, но у меня есть вопросы только к главе семейства, а не к его жене и ребенку. Через окно на балконе я слышал, как ребенок лет десяти смотрит телевизор. Когда начались новости, прислушался к очередному трепу телеведущего, который стал говорить не совсем приятные для меня вещи:
Григория Моргуна оправдали. Сегодня прошли слушания, на которых судья признал подозреваемого невиновным из-за недостатка доказательств, развернувшись к телевизору, я еле сдержался, чтобы не выпустить стрелу в экран.
Я столько времени и сил потратил на то, чтобы избавиться от этого козла, и все оказалось напрасно. По телевизору показали, как проходили слушания; в первую очередь, разумеется, зафиксировали момент, когда судья подходит к своему рабочего месту. Это было достаточно пафосно, прямо как отечественное кино.
Прошу всех встать, заявил секретарь судебного заседания.
После чего в диалог вступил адвокатишка, который на протяжении десяти минут болтал о том, что его клиент невиновен, предоставив липовое алиби. Посмотрев на то, как реагировал судья, я понял, что низкорослый кореш Минина еще и подкупил этого выродка, который олицетворяет в нашей стране символ правосудия.
На основании данных улик и отсутствии свидетелей считаю Моргуна Григория Николаевича невиновным, громко и четко объявил свой вердикт судья.
После такого итога у обвинения появился не один вопрос и, судя по крикам в зале, не только у них, но судью это не волновало; он, поднявшись со своего рабочего места, сказал:
Приговор окончательный и обжалованию не подлежит!
В ярости вернувшись на улицу, я посмотрел на впередистоящее здание и, наконец-то дождавшись Магикяна, который закрывал входную дверь в квартиру на ключ, я приготовился к долгожданному допросу. Самое время испытать новую стрелу Леонова, внутри которой находилась катушка высокопрочного троса. Выстрелив, я смог проскользить на натянутом тросе до противоположного здания и разбить окно на лестничную площадку, на которой в этот момент находился Аргам. При виде меня он запаниковал и, развернувшись в сторону лестницы, побежал, доставая при этом мобильный телефон, который я тут же прострелил стрелой.
Этот дистрофик так быстро пытался убежать, что даже не заметил, как мобильный вылетел из его рук. Разбежавшись, я прыгнул вперед; пролетев весь лестничный проем, ударил толстосума ногой в спину, в результате чего он ударился головой об стену и, завалившись назад, схватился за перила, пытаясь удержаться на ногах. Схватив его за шкирку, я швырнул его в стеклянную дверь, которую он разбил собой и оказался на полу открытого балкона. Развернувшись на спину и увидев меня, он в панике промолвил:
О, Господи!
Он тебе не поможет Кто заказал семью Арутюняна? грубым голосом спросил я, на что он испуганно ответил:
Я ничего не знаю, клянусь. Пожалуйста, отпусти меня!
Не стоит меня злить! достав из колчана стрелу, ответил я, после чего выстрелил в сторону своей цели, разрезав жертве лезвием метательного снаряда щеку.
Магикян, схватившись за рану на лице, истерично закричал от боли, после чего я схватил его и, поставив на ноги, прижал к перилам на балконе, затем моментально достал стрелу и приставил ее наконечник к горлу мужчины. Посмотрев на меня своими испуганными глазами, он спросил:
Ты убьешь меня? я слегка порезал наконечником шею бизнесмена, и он тревожно сказал: Богом клянусь, я не знаю, кто заказал Арутюняна! Я вообще не понимаю, о чем идет речь!
Тогда кто такой Тигр? грозно посмотрев на него, спросил я.
После чего у бандита вдруг появилась смелость в глазах. Видимо, это было связано с двумя его телохранителями, которым либо надоело ждать своего босса внизу, либо они все-таки что-то заподозрили, увидев, как я проскальзываю по тросу между зданиями.
Жалко, что ты умрешь до того, как получишь ответ! смело и ехидно заявил Аргам.
От злости я ударил лбом в нос этого скользкого урода и, быстро развернувшись назад, присел на колено и расстрелял его сообразительных охранников стрелами. Первому снаряд всадился в плечо, и он точно остался жив, судя по тому, как дрыгался от боли. Насчет второго я не был уверен, так как и в этот раз не было времени любезничать. Как мне показалось, стрела прошла чуть выше сонной артерии. Да ладно, жить будут, нужно думать только о положительном. Я повернулся в сторону дистрофика, который стоял у перил он продолжал напуганно смотреть на меня и своих истерично воющих от боли дружков, затем, увидев, что я полон решимости продолжать допрос, заявил: