Онтро. Урус. Экзао! слова звучат четко и правильно.
Завершающий символ в центре вспыхивает первым. Алое свечение расходится по линиям, симметрично зажигая каждую. Загорается круг, озаряя маленькую комнату зловещими алыми всполохами. Выпрямляюсь и щедро вливаю в схему магию. Ее хватило бы, чтобы призвать второго Ареса, да только ничего не происходит. Круг пуст. Никакого темного марева в центре. Нет ни ворона, ни даже полудохлой ощипанной вороны, на худой конец, в которую бы превратился Птиц, протащи я его с таким упорством сквозь все миры Хаоса.
Но нет. Мой фамильяр, мой самый первый близкий друг так и не является. Можно сколько угодно пытаться снова. Чертить разные схемы так и сяк, он не придет. Отныне все это бесполезно. Я сделала все что могла, но Птица просто больше нет
Бессильно падаю на колени, ощущая, как первые сухие рыдания с болью прорываются сквозь осипшее горло.
Ирис, ты проснулась? это Гейл стучит в дверь моей спальни. Завтракать пойдешь?
Подхожу к двери, силясь что-то сказать. Нужно ответить, а горло словно придавили ногой в тяжелом ботинке.
Нет, мне сейчас кусок не полезет. Идите без меня.
Для столь длинной фразы требуется серьезное усилие, но ответь я по-другому, и Гейл что-нибудь заподозрит. Не хочу и ее расстраивать перед испытанием.
Уверена?
Да.
Волнуешься?
Очень.
Прихвачу что-нибудь для тебя. Вдруг передумаешь.
Хорошо, спасибо.
Проклятийница уходит, а я так и остаюсь стоять, привалившись спиной к двери в полной растерянности. И даже не сразу реагирую, когда посреди комнаты вспухает ослепительно белый шар света, внутри которого проявляется мужская фигура.
Арес. Уже собранный. На лице тревога.
Дайири, что с тобой? Снова метка?
Яростно мотаю головой.
Тебя кто-то обидел?
Синие глаза лучатся искренним сочувствием. И в этот момент меня прорывает. Издав горестный всхлип, заливаюсь слезами, сползая по двери на пол. Светлый тут же оказывается рядом. Подхватывает на руки, обнимает. Гладит по спине и целует в волосы, а я реву как пятилетняя девчонка в голос. Комкаю в кулаках его футболку, щедро орошая слезами. Минут через десять меня отпускает, и я тихонько переползаю с колен Ареса на кровать. Сажусь рядом, глядя в пол. Жутко неловко.
Светлый не задает вопросов, просто приносит мне стакан воды. Ждет, пока успокоюсь.
С-спасибо, выдаю еле слышно. Прости, я испачкала тебе футболку.
Он только отмахивается и задает вопрос, хоть и не совсем тот, что жду:
Я могу чем-то помочь?
Вряд ли, качаю головой. Он не спрашивает, но я чувствую потребность выговориться: Я убила Птица, Арес! Уничтожила собственного фамильяра! голос срывается на мышиный писк.
Чувствую, что сейчас снова разрыдаюсь и срываюсь к шкафчику у входа. Там под зеркалом в выдвижном ящике маленького туалетного столика у меня хранятся разные снадобья. В том числе и успокоительные. Высыпаю тройную дозу в остатки воды. Принимаю залпом.
Пойду умоюсь. Побудешь здесь? я не привыкла выражать эмоции на людях, и теперь стесняюсь этого проявления слабости.
Тетушка учила, что это неприлично, а иногда даже оскорбительно для посторонних, но сейчас мне не хочется, чтобы светлый уходил.
Чувство утраты возрождает во мне невесть откуда взявшуюся фобию меня снова покинут, и я останусь одна. Я боюсь потерять и его тоже. Боюсь больше не увидеть этого, внезапно ставшего мне таким дорогим, мужчину.
Арес смотрит исподлобья и улыбается одними глазами, а я вдруг ловлю себя на том, что застыла на пороге ванной комнаты и смотрю на него так, словно хочу запомнить каждую черточку. Каждое пятно от моих слез на его футболке. Каждую точку темной щетины на мужественном подбородке. Выражение глаз, беспорядок в волосах. Его всего
Внезапно становится неловко. Совсем меня за дурочку примет. То реву как раненый заяц, то застываю в пространстве, уставившись в одну точку.
Ирис?
Ничего. Сейчас вернусь.
Пока умываюсь и принимаю душ, успокоительное действует, замораживая наглухо все чувства и эмоции. Странное состояние вселенского равнодушия стремительно овладевает мной. Закрадываются подозрения, что доза была далеко не тройная, но так даже лучше. Дыхание выравнивается, сердце стучит медленнее, и больше не тянет рыдать. Отлично, во дворце будет не до истерик. О том, как стану проходить испытание, не хочу даже думать. Как-нибудь.