Тимофей, так звали Любашиного первенца, быстро подрастал, и вот он уже ученик первого класса, а потом и выпускник восьмого. Отношения с матерью были чисто соседскими: она никогда не могла дать дельного совета и особенно не интересовалась проблемами сына. Не советовала ему, с кем встречаться, какую выбрать профессию, с кем дружить и тому подобные вещи. Окончив восемь классов, он поступил в училище и, благополучно его окончив, отправился на срочную службу в ряды Российской армии. Отслужил положенные два года, вернулся домой, вскоре женился, переехал от родителей в другой дом и практически перестал с ними видеться. Но мать не сильно огорчилась такому повороту событий. На встречах она не настаивала, в гости не звала, гостинцы для сына и внуков не передавала, вкусненьким не баловала. Во время редких встреч вела себя очень сухо и скованно: вся беседа обычно сводилась к разговорам о погоде и природе, о низком уровне медицинского обслуживания в стране, о высоких тарифах на ЖКХ и сплетнях о многочисленных соседях. Отец держал в этих отношениях нейтралитет, поскольку сын уже вырос и стал самостоятельным, а жена оставалась частью его жизни, и спорить с ней он не хотел, считая её домашним генералом. При разговорах с матерью сын чувствовал себя беспокойно и даже испытывал некоторое напряжение. Пробовал находить разные интересные темы для общения, пытался понять, чем вызвана её замкнутость, осторожность и недоверие. Но мать никак не могла раскрыться, беседы поддерживала без энтузиазма и всякий раз пыталась закончить их как можно скорее. И поскольку каждое слово приходилось буквально высасывать из пальца, Тимофей в эти минуты думал только об одном: когда же закончится эта встреча и он наконец сможет вернуться к себе домой. Поистине родным домом он считал тот, в котором жил, создав свою новую семью. Только там он чувствовал себя спокойно и комфортно.
Подбирать слова для разговоров с матерью становилось всё труднее и труднее, и вскоре они вовсе прекратились. Тимофея огорчало, что, когда он приглашал её на семейные торжества, она всегда находила отговорки, чтобы их не посещать: плохое самочувствие, нечего надеть, долгая дорога, плохая погода, отсутствие настроения вот неполный перечень дежурных отговорок, которые ему приходилось слышать. Отношения матери и сына с каждым годом становились всё холоднее. Было видно, что она ввела ему вакцину в виде равнодушия, а выработка антител не заставила себя ждать. Он уже не переживал и не страдал, когда кто-то оставался к нему равнодушным, и особенно не спешил на помощь другим. Так с годами закалился его характер. Он привык сам справляться со всеми трудностями, научился никому ни на что не жаловаться, не омрачать жизнь окружающих людей плохим настроением. Он справедливо полагал, что жизнь весьма скоротечна, поэтому не стоить тратить её на взаимные упрёки, надо просто избегать людей, с которыми вам не о чем говорить. Все новости из жизни его прежней семьи Тимофей узнавал из разных источников: от отца, друзей, дальних родственников, знакомых, но только не от матери. Она как будто бы намеренно скрывала информацию от сына. Непонятно было только почему. Можно было предположить, что так происходило от обиды на сына за то, что всё своё внимание он уделяет новой семье, морально и материально не поддерживает мать, а потому в её душе и поселилась обида, которая незаметно душит её сознание и разумный подход к детско-родительским отношениям. А возможно, это последствия травмы, которую Люба перенесла в молодости. Сын стал для неё внешним раздражителем, поскольку всегда напоминал ей о том неприятном, а скорее даже страшном событии, произошедшем тёплым летним вечером много лет назад.
Причина взаимных обид родителей и детей друг на друга это предмет долгого разговора, которому можно посвятить отдельную главу. Психологи утверждают, что основной ошибкой в поведении в схеме «взрослая мать взрослый ребёнок» является мысль о том, что он ей обязан (за то, что родился; за то, что его вырастили; за то, что заботились о нём). Это заблуждение. Сын или дочь ничем не обязаны пожилому родителю. Когда человек решает завести ребёнка, он принимает это решение самостоятельно, и надежда на то, что, когда ребёнок вырастет, будет заботиться о родителях до гробовой доски, очень призрачна. Другое дело, что воспитывать детей нужно так, чтобы в них развивалось чувство глубокой благодарности и нежности к родителям, которое перерастёт в потребность быть с ними рядом и помогать. А если такой потребности нет? Да и особого чувства благодарности тоже? Что делать с несформированными отношениями между взрослым родителем и взрослым ребёнком? Попытаться их наладить или пусть всё остаётся как есть? Продолжать чисто формальное общение? Давайте ещё раз обратимся на этот счёт к мнению психологов. Психологи отмечают, что на разрушающую эмоциональную связь с ребёнком в числе прочих влияет проявление формального интереса. «Сынок, у тебя же всё нормально в университете (с девушкой, с деньгами, на работе), правда?» То есть вопрос задаётся с посылом: «Я не хочу вникать в твои проблемы, но переживать из-за отсутствия информации тоже не хочу, поэтому просто соври мне, что у тебя всё в порядке, чтобы я была спокойна и с чувством выполненного родительского долга отправилась читать книжечку и попивать кофеёк». В этом нет искреннего интереса, и ребёнок это чувствует. Он всегда пытается получить ваше одобрение, даже будучи взрослым: «Посмотри, какой я себе телефон (машину) купил!» или: «Меня сегодня на работе назвали лучшим сотрудником месяца!» И родитель должен искренне этому порадоваться, а в идеале испытать чувство особой гордости за каждое даже самое маленькое достижение своего ребёнка, не говоря уже о большом.