А в Зачарованном сказочном лесу на ставшей вдруг уютной и светлой полянке остался стоять Пряничный Домик, над дверью которого появилась вывеска «Гензель и Гретель». И потянулся туда и стар, и мал, и женщины с детишками, и мужчины, потому что открылась там лучшая в тех местах харчевня, в которой подвались самые отменные в королевстве сладости и самое забористое пиво. И хозяйничали там хорошенькая и приветливая Грета и ее рослый братец Ганс, зорко следивший за порядком и не дававший никому буянить.
Глава 2. Покупка
Иржик сидел в таксофлайере и смотрел прямо перед собой, в передний смотровой иллюминатор. Он считал, что ему повезло.
Во-первых, ему было уже почти четыре года солидный возраст для мэйлиса. Он был киборгом. Высокотехнологичным биокибернетическим оборудованием, произведенным CAIS Корпорацией Систем Искусственного Интеллекта. КЭЙС, как корпорацию называли упрощенно, выпускала несколько линеек киборгов для самых различных целей: боевых сэев (SAI soldier with artifical intellekt), охранников и полицейских гардов (Guard), киборгов обслуги сервов (Serv), парамедиков и спасателей лайфгардов (Lifeguard), шпионов и разведчиков спаев (SPY), а также развлекательных киборгов мэйлисов (Maylice), а точне секс-киборгов. Киборги КЭЙС создавались на базе клонов человека, поэтому внешне абсолютно ничем не отличались от людей, а некоторые модели и не всякая аппаратура могла распознать.
Во-вторых, за свои четыре года он до сих пор побывал в руках всего у двух хозяек.
Сначала у молодой рыженькой толстушки с нелогичным при ее габаритах именем Талия. Она купила его, потому что худощавый кибепарень с темно-русыми волосами, резкими, выдающимися скулами, зеленовато-голубыми глазами и чувственными губами был создан по образу и подобию популярного тогда актера, снимавшегося в нашумевших исторических фильма. Талия называла своего секс-киборга Принцем Датским или просто Принцем. Потом ее интерес переключился на другую звезду и Принца поменяли на другую модель.
Потом мэйлиса подарили невысокой нескладной женщине с короткими каштановыми волосами и россыпью веснушек на неприметном лице. Даме было уже сорок. Поглощенная научной работой, она ничего не замечала вокруг, кроме своей диссертации, и не обращала внимания на себя саму, тем более, ей почти не было никакого дела до секс-игрушки. Разве что раздражение, которое она испытывала при взгляде на него. Киборг программно пытался быть полезным своей хозяйке, но она с возмущением пресекала его попытки взять за руку, обнять ее, тем более, поцеловать. Она гнала его прочь, заявляя, что ей ничего такого не надо, и злясь на своих сестер, вскладчину подаривших ей это непотребство. Единственное, что ее устраивало, так это то, что мэйлис выполнял всю домашнюю работу: поддерживал порядок в жилом модуле, готовил вкусную и полезную пищу и, так и быть, делал массаж затекших от работы за компьютерным терминалом плеч, но не более того. Секс ей был абсолютно неинтересен. Она называла киборга Эй. Любой другой слуга на его месте сбежал бы от скуки, ему было все равно. Потом она придумала использовать мэйлиса в качестве секретаря и стала надиктовывать ему свои статьи. В итоге, прикинув что и как, леди от науки обменяла Принца Эй на подержанного серва женской модификации и осталась чрезвычайно довольна собой, потому что кэйсеры еще и приплатили за отлично сохранившуюся куклу.
Город, в котором располагался офис продаж КЭЙС, был небольшим, довольно консервативным и желающих пробрести секс-киборга можно было по пальцам пересчитать. Зачем тратиться на собственную игрушку, когда можно пойти в бордель и развлечься там по сходной цене. Проторчав три месяца в витрине и так и не заинтересовав никого, мэйлис должен был перекочевать на склад, но не успел.
И вот сегодня Иржику, который на тот момент еще не получил этого имени, повезло в третий раз. И этот везение было самым большим.
В магазин зашли трое: высокий, худой парень с длинными темно-каштановыми волосами, собранными в небрежный хвост, и выпуклыми зеленоватыми глазами; лощеный синеглазый блондин, словно сошедший с рекламного голопостера, и женщина с абсолютно белыми волосами и холодными сиренево-голубыми глазами. По лицу ее невозможно было бы сказать, сколько ей лет тридцать или сорок, но система мэйлиса безошибочно вынесла вердикт: шестьдесят семь лет, семнадцать пластических операций, множество имплантатов и так далее, и тому подобное. Эй, который к тому времени уже осознавший свое «я» и научившийся мыслить самостоятельно, едва удержался от того, чтобы не поежиться таким ледяным был ее изучающий взгляд. Он полностью отдался на волю своего процессора, в крошечном уголке сознания твердя лишь одно: только бы не она!