Перевернувшись на спину, я развела колени и зажмурилась. Было не страшно, но жутко стыдно. Раздался плеск воды, после чего я почувствовала, что мужчина уселся между моих ног. Влажная ткань коснулась бедра, а Эдо вновь подал голос:
Расскажи мне о себе.
Кивнув, я попыталась отвлечься от его действий и заговорила:
Я из Сафины. Мама ветеринар, папа плотник. Я училась у учительницы, а когда мне было десять, мама заболела. И всё изменилось.
Я нахмурилась, вспоминая те нелёгкие месяцы, когда она, из красивой женщины, превратилась в живой труп.
Ты знаешь, чем она болела? спросил Эдо, споласкивая ткань, но после он уже не касался меня, от чего я приподняла голову и посмотрела в его сторону.
Оказывается, обтерев меня, мужчина занялся собой, а мне стало неловко от того, что я застала его за таким занятием.
Нет, выдохнула я и, опустив голову обратно, снова закрыла глаза. Ей было просто плохо. Очень больно. Папа пытался найти лекарей. Потом колдунов, шаманов Последней была старая ведьма. Но мама всё равно умерла.
Всякий раз, когда я вспоминала об этом, на душе скребли кошки, ведь я, в то время, искренне желала смерти своей родительнице. Мне было больно видеть её мучения, но если папа пытался спасти её, то я желала лишь того, чтобы это всё закончилось.
И что случилось дальше? тихо спросил Эдо и забрался на кровать рядом со мной.
Он лёг и положил свою ладонь мне на живот, а когда я приоткрыла глаза, то встретила прямой и сочувствующий взгляд.
Я не знаю, честно созналась я. Что-то произошло с отцом. Он изменился. Возможно, пил, или делал что-то, из-за чего в городе его стали бояться. Не недолюбливать, а именно бояться. И меня тоже. Словно мы прокажённые.
Я тряхнула головой и положила ладонь поверх ладони мужчины. Он слегка расслабил пальцы, и мои пальцы скользнули между его, после чего оказались там зажаты.
Продолжай.
За пять лет я выходила на улицу лишь пару раз, продолжила я. Но у нас постоянно были какие-то люди. Мужчины и женщины. Они устраивали что-то вроде встреч
Ты пыталась узнать, чем именно они занимались? спросил Эдо и я кивнула.
Один раз. Я прокралась к залу, но меня поймал какой-то человек в маске. Он сказал: «Тебе ещё рано сюда». И сказал так словно я дитя малое.
Я скривилась от этого воспоминания.
А потом он провёл ладонью по моей голове и я я нахмурилась, но потом пожала плечами и закончила: Уснула, наверное.
Некоторое время мы молчали. Я снова прикрыла глаза и склонила голову набок. Теперь, когда я рассказала всё, что знала, и всё, что могла, стало даже как-то легче. А с учётом того, что Эдо не прогнал меня сразу, давало надежду на обещанное будущее.
Куда ты направлялась? спросил мужчина, выдёргивая меня из полудрёмы.
Я заморгала, пытаясь постигнуть суть вопроса.
Сафина в десяти днях пути отсюда, пояснил Эдо. Куда ты шла?
К снегам, наконец сказа я. Мама рассказывала мне, что если кошка станет другом то покажет свою родину. Я хотела пойти на родину Сулы.
Я ожидала, что Эдо отнесётся к моим словам с иронией, но он остался серьёзен.
Ты общаешься с ней? С кошкой? поинтересовался он.
Не-е-ет! протянула я, сделав страшные глаза. Я же не колдунья.
Эдо как-то странно улыбнулся и положил ладонь мне на лицо, полностью закрыв глаза, после чего прошептал:
Между прочим, не только колдуны могут общаться с животными Спи, моя девочка.
Нахмурившись, я хотела спросить что он имеет в виду, но веки мгновенно стали свинцовыми и я
Монотонное, почти гудящее, пение, оно было очень знакомым и крайне раздражающим.
Пошатнувшись, я распахнула глаза и очень удивилась, поняв, что стою посреди коридора в доме, в котором мы жили. В доме, из которого я сбежала. И если сначала у меня случился приступ паники, то стоило только приглядеться лучше, и всё стало ещё более странно, но уже не так страшно.
Я видела этот коридор тогда, когда пыталась посмотреть чем занимаются те люди, приходя к нам в дом. Но это было почти четыре года назад, а с тех пор в коридоре произошло множество изменений. И вот сейчас я стояла в коридоре именно того времени. Точно так же, как и четыре года назад.
Оббитые деревом стены и ковровая дорожка на полу, очень тусклые лампы, крепящиеся к стенам через равные промежутки, несколько старых картин. Я находилась совсем недалеко от двойных дверей, которые вели в зал, и именно оттуда раздавалось пение. Точно так же, как и в тот день, когда я пробралась сюда.