Она была молодой, пожалуй, моего возраста или даже младше, у нее были длинные русые волосы, голубые глаза, чуть длинноватый нос, высокие скулы и правильный овал лица. На ней было простое черное платье из грубой материи. Я не понял, в чем дело, но на свободный стул я в буквальном смысле слова рухнул.
Как твое имя? голос у нее оказался чуть хриплым.
Знаете, красота вещь достаточно странная. Бывает, что видишь женщину с идеальными пропорциями лица и тела, которую по всем правилам можно было бы назвать красавицей. Но никто так ее не назовет. Про нее скажут «ну так, ничего», хотя должны бы сказать, что она идеальна. Бывает и обратная ситуация, когда перед тобой кто-то, внешность кого не совпадает с неким идеальным представлением, никак с ним не соотносится, но спроси любого, и он скажет, что эта женщина божественно красива. Именно такая женщина сейчас была передо мной. Идеал неправильной красоты, тот редкий случай, когда не можешь даже сказать, что именно не дает тебе отвести от нее глаза.
Как тебя зовут? снова спросила она.
Сентек, ответил я.
Мои глаза жадно скользили по ней, впитывали каждый нюанс, каждую черту ее лица и каждый изгиб ее тела.
Я художник, зачем-то сказал я.
Чего ты хочешь?
Мне уже было наплевать, чего я хотел, когда шел сюда. Я смотрел на нее и не мог насмотреться. На ее лице появилось недоумение.
Ты пьян? спросила она.
Я с трудом сообразил, что нужно взять себя в руки, чтобы меня не выставили.
Нет, я тряхнул головой, просто устал. Я хочу, чтобы ты предсказала мою судьбу.
Я кинул на стол монеты. Она не притронулась к ним, просто скользнула по ним взглядом, видимо, посчитав эту сумму достаточной.
Дай мне руку.
Я протянул правую руку, она коснулась ее и отдернула свою, как будто обожглась.
В чем дело? спросил я, хотя мне было наплевать, потому что мне хотелось, чтобы она коснулась меня еще раз.
Она глубоко вздохнула, накрыла своей ладонью мою и закрыла глаза. Я воспользовался этим моментом, чтобы ее разглядеть. Что у нее внутри? Что скрывается за этой внешностью? Пожалуй, такой вопрос интересовал меня в первый раз в жизни.
У тебя есть какой-то конкретный вопрос?
Нет, я покачал головой, просто хочу узнать свое будущее.
На самом деле, я шел к шесемт, чтобы узнать, когда ко мне придет слава, но в тот конкретный момент меня это интересовало меньше всего.
Она открыла глаза. Голубые, бездонные
Ты непростой человек, Сентек. Ты уже близок к тем, кто будет творить судьбу Альрата ну да, Миртес и Морн, они обречены творить судьбу Альрата, для этого не нужны предсказания шесемт, ты тоже будешь ее творить
Она вдруг замолчала. Ее рука все еще лежала на моей, я перевернул руку ладонью вверх и чуть сжал ее пальцы.
И? спросил я.
И ты будешь страдать.
Тоже не новость. Другое дело, что страдания бывают разными, голод и бедность это не такие уж и страдания, если воспринимать их как нечто само собой разумеющееся.
Почему? тем не менее спросил я.
Она отдернула руку.
Уходи. Забери деньги, она кивнула на монеты.
С чего бы это? я прищурился.
Я сказала, уходи. Для тебя больше нет предсказаний.
Она сама была моим предсказанием, роковым, но совершенно понятным. Ее щеки пылали, глаза горели, она смотрела на меня с таким возмущением, как будто я сделал что-то недостойное. Я выдержал этот взгляд, встал, церемониально поклонился и вышел из комнаты, но монеты не забрал. За мной сразу же зашел следующий посетитель. В комнате их еще оставалось достаточно. Размышлять здесь было не о чем, я согнал со своего места у стены какого-то мужика, устроился поудобнее и стал ждать.
Ждать пришлось почти до самого рассвета. Последней от шесемт вышла старая женщина, закутанная в дырявый плащ. Еще минут через десять вышла и сама шесемт. Она замерла при виде меня.
Я не буду больше тебе предсказывать, коротко сказала она, жди другого шесемт.
Она хотела пройти мимо меня, но я поймал ее за подол платья. Она попыталась его вырвать, но я не отпустил.