Борис Георгиевич Келехсаев - Помню Арбат стр 6.

Закат над моей рекой
Горит и не может ждать.
Он шепчет: Иди к другой,
Где будешь любить, страдать.

А в мире нету реки такой,
Что б дважды в воду одну войти.
Точно, как молодой,
Опять хочу её найти.

Закат над морской волной
Летит, будто жёлтый шар.
Я помню ночной прибой
И южного солнца жар.

А в мире нету реки такой,
Что б дважды в воду одну войти.
Точно, как молодой,
Опять хочу её найти.

Закат ниже крыш домов
Весь в ранах от стрел антенн.
Быть может, для чудаков
Уют нужен голых стен?

А в мире нету реки такой,
Что б дважды в воду одну войти,
Точно, как молодой,
Опять хочу её найти.

Закат на исходе дня,
Как странник, он хочет пить.
Очнись, пробудись от сна,
Не надо так долго ныть.

А в мире нету реки такой,
Что б дважды в воду одну войти,
Точно, как молодой,
Опять хочу её найти.

Закат над моей рекой
Горит и не может ждать.
Он шепчет: Иди к другой,
Там будешь любить, страдать.

А в мире нету реки такой,
Что б дважды в воду одну войти,
Точно, как молодой,
Опять хочу её найти.

В саду листья тихой печали
Кружат и вонзаются в грудь.
Они ранить сердце мне стали,
Твердят: На закате твой путь.

А путь выбирай всегда сам
С крестом, что судьбой тебе дан,
Неси крест и помни о том,
Зачтётся тебе, но потом.

Смотрю я на серьги печали,
Висят, нет, скользят робко вниз,
И вот, лета дни миновали,
Как жаль, не вернуть их на бис.

Свой путь выбираешь ведь сам
С крестом, что судьбой тебе дан,
Зажги, если можешь звезду,
Пусть светит она на виду.

Ко мне Валентинки печали
Летят и вонзаются в грудь,
Они больно ранить вдруг стали,
Зачем? Ведь кончается путь.

Тот путь, ведь избрал себе сам,
С крестом, что судьбою был дан,
Мечты не сгорели дотла,
Бог даст, не угаснет звезда.

Оглянулся кругом зеркала,
Отражают мой пройденный путь,
Вдруг, услышал, как ты позвала,
Стало тихо и грустно чуть-чуть.

Захотелось скорее бежать
В те края, где бывали с тобой,
Но боюсь, мне туда не попасть
И придётся расстаться с мечтой.

Оказавшись один в зеркалах,
Заблудился там, словно в лесу,
Вновь увидел я в детских глазах
Вопиющую к богу слезу.

Всем, кто к небу взывает, моля,
Уготовлена мерка в земле.
Приготовься, ведь участь твоя
Не известна лишь только тебе.
Задержавшись у края зеркал,
Размышляешь о смысле житья,
Понимая, что много проспал,
«Счастья нет» скажешь, будто шутя.

Знаю, можешь, быстрее очнись,
Пробудись и поверишь в себя,
Жизнь люби просто так научись,
Вот тогда жизнь полюбит тебя.

Повернулся опять к зеркалам,
Никуда мне от них не уйти.
Радость с горем всегда пополам,
Мимо счастья дано всем пройти.

Скажи прошлому тихо «Вернись»,
Не спеши укорять лишь себя,
Жизнь люби просто так, улыбнись,
Вот тогда жизнь полюбит тебя.

В моё сердце стучится весна,
Как подружка зовёт погулять,
А в душе моей сладость одна,
Вроде повода нет горевать.

Я иду, не спеша,
А собой хороша,
Оглянись, дорогой,
Милый мой.
Ведь иду, не спеша,
И собой хороша,
На меня посмотри,
Милый мой.

В моё сердце стучится весна,
Звонкой песней зовёт подпевать,
А душа моя ритмов полна,
Так и хочется всё танцевать.

Я иду, не спеша,
А собой хороша,
Догони, дорогой,
Милый мой.
Ведь иду, не спеша,
И собой хороша,
Подойди же ко мне,
Милый мой.

В мое сердце стучится весна,
Словно птица зовёт полетать,
А душа вся томленья полна,
И так хочется мнепомечтать.

Я иду, не спеша,
А собой хороша,
Обними, дорогой,
Милый мой.
Ведь иду, не спеша,
И собой хороша,
Так целуй же скорей,
Милый мой.

На Москву из-за туч дождь грозится,
Ветер-гад подвывает, свистит,
Не дают за без так помочиться.
Вся в гирляндах, столица гудит.

Да, Москва, как кувшин в натюрморте,
Рядом блюдце с каймой голубой,
Яства грудой лежат и, не спорьте,
Не захочешь, пойдёшь на разбой.

Отстегнув, дождь отлил на асфальте,
Оттянулся за бабки слегка.
Кто при деньгах в столице гуляйте,
Остальные гуляйте, пока.

А кувшин наполняется брагой,
Замесили на старых дрожжах.
В казино прошвырнись не будь скрягой,
На Тверской потопчи шалых птах.

Лишь в четверг прекратится здесь дождик,
Обещал с Бодуна "Михельсон",
Видно, просто болтает синоптик,
Просыпайся, Москва, кончен сон.

Поскорей выливай всю отраву,
До краёв, блин, в кувшин налилась.
В натюрморте еда всем по нраву,
На холсте НАТЮР мёртвой звалась.