Но мам
Дорогая, оставь меня, пожалуйста одну! раздражённо замахала рукой с веером маркиза и больше на дочь уже не смотрела.
Я закрыл за собой двери чайной комнаты и вновь взглянул на юную хозяйку. Она выросла и похорошела со дня нашей первой встречи, стала ещё больше походить на живописно обворожительную мать, только отчего-то была подавлена. Хотелось ей чем-то помочь, но в чём именно ей нужна помощь я даже и не представлял.
Я могу что-то сделать для тебя? спросил я и понял, как по-дурацки прозвучал этот вопрос.
Диона странно вздрогнула и через силу обернулась ко мне, ещё пуще обозлённая и нервная.
Да. Избавь меня от своего общества, ввернула она, застучала каблуками по длинному коридору, и я остался один, обречённый вести долгие и бесплодные поиски ответа на вечный вопрос.
Что же я постоянно делаю не так?
Мимо тем временем проходили горничная и садовник и презрительно покосились в мою сторону. Мне порядком надоел этот агрессивный негатив в мой адрес, и в ответный взгляд я вложил столько ненависти и угрозы, сколько смог. Слуги побледнели и тотчас же были таковы. Хорошо, что для самозащиты от челяди мне хватало грозного вида, ведь иначе постоять за себя я не мог после одно случая.
В первый год службы, когда лорд Демиар только начал разжигать в прислуге пламя вражды ко мне, я угодил в малоприятную ситуацию. Однажды поздно вечером я вышел из своей комнаты и спустился на кухню, так как не успел поужинать с Гариной был с хозяевами в поездке по каким-то «важным делам», и к моменту возвращения домой сильно проголодался.
Первый раз я был на кухне один и еду в шкафах пришлось хорошенько поискать. Во время поисков случайно уронил на каменный пол банку с какой-то крупой, и та разлетелась вдребезги. На шум немедленно примчался повар и, застав меня на месте преступления, бурно выругался, схватил со стола скалку и принялся меня колотить.
Всего один удар наполнил меня яростью, закоренелые инстинкты захватили власть над телом и отключили рассудок. Я в мгновение выбил скалку из руки повара, заехал по лицу так, что тот свалился на заставленный посудой стол, схватил за грудки, с размаху швырнул обидчика на пол и принялся неистово избивать его кулаком.
Отрезвил меня переполошённый голос Гарины. Женщина громко взывала ко мне и, вцепившись в мои плечи, пыталась оттащить от повара, но я оказался твёрже скалы. Если бы не повышенный строгий тон, я ещё не скоро бы осознал, что противлюсь начальнице, которой обязан безропотно подчиняться. Перестал избивать своего обидчика и увидел, что тот уже потерял сознание, а всё лицо его покрыто бордовой кровью.
Ты теперь живёшь в мирное время и в приличном доме, где насилие просто недопустимо! гневно отчитывала меня Гарина, убедившись, что повар живой.
Он первый начал меня бить, угрюмо возмутился я. Вот этим.
И указал на валяющуюся в стороне скалку.
Ох, дорогой мой! покачала головой мудрая женщина. Пойми, что теперь всё по-другому, и ты просто обязан держать себя в руках. Ты же чуть его не убил, Конрад!
Ну и что? искренне не понял я. Гарина округлила глаза.
А то, что убивать нельзя!
Почему?!
Потому что это преступление, за которое тебя могут отправить обратно в тот страшный лагерь!
Я больше ничего другого не умею.
Она уже открыла рот, чтобы продолжить поучительную тираду, но отходчиво вздохнула и заговорила уже почти ласковым голосом:
Конрад Первый тоже мало что умел. Но очень хотел жить полноценной жизнью, и знаешь, после многих лет упорства, выдержки, прилежности у него всё получилось. И у тебя получится, милый Пожалуйста, постарайся вести себя так, чтобы мне не приходилось избавляться от чьего-то тела, хорошо? Я всё-таки уже в годах.
Приведя в чувства повара, Гарина задавила его своим авторитетом и как-то смогла добиться того, что бедолага оправдал свои побои нападением разбойников на ночной улице и выпросил у хозяев отпуск для поправки здоровья. С него он, кстати говоря, так и не вернулся. Сбежал и больше никогда не появлялся в замке. Среди слуг сразу пошли слухи, что без беглого преступника здесь не обошлось, а мне пришлось отныне держать себя в руках и подавлять накапливающуюся агрессию. Но хотя бы больше никто не смел поднимать на меня руку. Лорд Демиар, разумеется, не в счёт. Ему можно всё.
Прокрутив в голове тот случай, я ещё раз вспомнил необоснованную враждебность ко мне Дионы, и неприятный холодный клубок в животе затянулся ещё туже. Интересно, этот таинственный Конрад Первый знал, что это такое, когда тебя презирают за одно твоё существование на белом свете?..