Серёжа, это не по чесноку.
Ты на кого прёшь? Твикс швырул на пол вилку. Тебе Газон кусок нарезал.
Серёжа, я пропускал Твикса (сколько я сам лохов разводил, разбивая на троих, что стухали, как бычки в луже, меня приёмом дешёвым не возьмёшь), мы под смертью ходили. Пять процентов честно.
Ты чё буторишь, малой?! Твикс надвинулся на меня, с грохотом швырнув стул об пол. Я сжал булки, чтоб только не шагнуть назад, не шевельнутся трусливо. Ты чё, на базаре с черножопыми трёшь? Тебе хозяин кусок определил.
Я упёрся, чтоб только не взглянуть даже краем глаза, когда он адовал мне в ухо, брызгая слюной:
Сюда смотри, щенок!
Серёжа, режь меня на куски, но пять это честный процент.
А и порежем, Твикс двинул мне в плечо кулаком, так что я отступил, но тут же шагнул вперёд. Толстый оттолкнул меня двумя ветками, я снова пошёл к нему, уже готовясь, когда Газон сказал:
Ладно, дело новое, дело важное. Три процента ваши.
Я понял, что выйду живым, что я не обделался и что дальше Серёжа не подвинется:
Хорошо.
На мгновение помстилось, что я отжал у Газона бабки!
Но он меня тут же усадил голой жопой на угли, взяв на них много больше:
Вот ещё что. Ты Галину не ищи, она ко мне ушла. Зла не держи, это жизнь.
Полкаш
По приезду с Магадана Палочкин пригласил в сауну. Он всё больше по ресторанам да заграницам таскался, сауна для него как треники под пиджак. Думал, угостит бабами да водкой, но сауна оказалась баней в его усадьбе. Жена поставила нам чай, мёд. Я ждал. В парилке он зашептал:
У меня есть знакомый владелец банчишка. Йодко с Газоном знать его не хотят, а если б удалось его подтащить, все бы как сыр в масле катались, ну да ладно. Суть в том, что есть у него клиент рембаза военная. Звучит дёшево, а на деле завод настоящий со складами стратегическими. Начальствует полковник, со слов туповатый, но хитрый. Нужен ему помощник, вот я о тебе и подумал. Глеба ты же у меня забрал?
Газон заземлит, если узнает, про Глеба пустил мимо ушей, дело сделано.
Это не в нашем районе, нет там Газона. Да вообще братва с вояками не возится, они на всю голову больные.
А интерес твой?
Если выкрутишь что, отдашь долю малую.
Полкаш оказался тупым и бесстрашным; он начислял офицерам левые надбавки, а потом собирал их в конвертах. Я стал при нём вроде адъютанта по экономическим вопросам. Глеб, светлая голова, пару схем нарисовал, обложил договорами, чтоб хоть не впрямую воздух отсасывать.
Глеб при деле и окладе, помощника взял. Палочкин за наводку своё получил. Банкир доволен, Полкаш не сразу сядет, еще деньги покрутятся у него. Даже Полкашу хорошо.
Мне, сука, плохо!
Как закрутилось с воякой, я без стакана спать не ложился. Всё виделось, прознает Газон про мой левак, и почикает тело моё белое карандашом Кривой на лоскуты кровавые.
А ещё Полкаш бухал запойно. Уедет с генералом на заимку в глухомань и сидят неделю, пьют, охотятся, в бане парятся. Я им водку вожу, он командует, стоя в сугробе по колено, обмотавшись простыней:
Выпей с генералом. Тебе така честь выпала! И генералу: Видал, какой у меня мальчик ловкий на посылках.
Мальчику мечталось забить ему в хавло бутылку, чтоб гнилушки прыснули на снег и юшка полилась. Эта мысль, как рука на причинном месте, возбуждала! Никого и никогда я не мечтал замочить, как этого полкаша тогда. Но я ни одной души христианской не порешил в своей жизни, это факт точный, хер оспоришь. УК мне Библия и Коран.
Полкаш обсирал всё вокруг, как курица, но яички золотые нёс справно. Военный и пьяница мой идеал начальника! Но иногда его заносило так, что никакого бабла не нужно, только сховаться от полудурка. 17 июня 2001 звонит на мобилу:
Мигом явиться! Одна нога здесь, другая там!
У меня со вчерашней днюхи качан трещит, перегаром разит, самому дышать противно. Тащиться за сто километров в падлу. Ещё и стрелка забита с Колей Твиксом, бабло ему сдать самогонное и там по мелочи, не соскочишь. Коля простой, а нутром чует, я и так каждый день на измене, что левак про рембазу вскроется. Послал Глебку. Порешали в «Фаэтоне», выхожу на крыльцо, почесать яйцо, опять набирает:
Холуёв своих не подсылай! Приказываю лично явиться!
Вхожу. Глебушек на каркасе жопу греет посреди кабинета, бельевой верёвкой обмотан. Рожа белая, как у жмура, гаврила в ногах валяется. Я только пасть распахнул, Полкаш метнулся из-за стола и ствол в лоб: