Неплохо, Мстислав усмехнулся. А кто из вас банку с краской подвесил?
Я, человек подошел со спины. Привет, Витторина. Давно не виделись.
По коже побежали мурашки. Я узнала этот голос.
Анатолий? честно говоря, я была удивлена. Что ты тут делаешь?
Старшекурсник, он улыбнулся своей безупречной улыбкой и откинул с темных глаз длинную золотистую челку. Не удивлен тебя тут увидеть.
Аня знала?
Аня. Анечка, Анютка эх, какая девушка была. Красивая, отзывчивая, страстная какая она была в постели.
Ты даже на похороны не явился, холодно заметила я. Он картинно всплеснул руками и издевательски произнес:
Ой, забыл. Были дела поважнее.
Ты что тут забыл? Мстислав стоял почти прикасаясь ко мне. И почему-то от этого было очень спокойно. Он надежный человек, хоть я его еще мало знаю.
У меня разрешение есть. Вы же своих посещаете. Ой, пардон, не своих, а свою. Уже оприходовали или пятницы ждете? хмыкнул он. Сразу скажу, она из недотрог.
А тебя это не должно касаться, с опасной мягкостью произнес Мстислав. Даже близко к ней не подходи.
У тебя нет права.
Есть, холодно ответствовал мой сосед.
Сергей тихонько потянул меня в сторону, подталкивая к кушетке и предлагая сесть, пока там ведется «мужской» разговор.
Пусть сами разберутся. Они старосты каждый своего факультета. Шархан тебя все равно не даст в обиду, заверил он.
Я устроилась на раскладушке, повторяя «вечернюю» позу своего соседа закинув руки за голову. Сергей сидел рядом, а в углу напротив стоял, прислонившись плечом к стене, Мстислав. Анатолий собрал всех у другой стены. Парни о чем-то договорились тихо и мирно, вот только никто не был в курсе, к какому выводу они все-таки пришли. С каждым вдохом воздуха в легкие поступало все меньше и все с большей болью, словно обжигая изнутри.
А черт, как будто дышать нечем, Рома грустно шмыгнул носом.
Так и есть, после продолжительной паузы, ответил Мстислав. Они воздух откачивают.
Что началось! Хорошо, что я легла, иначе затоптали бы. Однокурсники носились, бились головой о стены, орали, умоляли, пытались открыть дверь. Но все тщетно.
Тебе не страшно? мягко спросил Мстислав, глядя на меня из своего угла.
Ты не дашь умереть, в моем голосе послышалась грусть и, наверное, безысходность. А как бы сейчас хотелось присоединиться к Анюте. Анютка, Анюточка как мне плохо без тебя.
Почему она ушла? Ты знаешь? Мстислав продолжал меня пристально разглядывать темными, почти черными, как ночь, глазами.
Я не знаю, я действительно не знаю. Последние три года у меня вообще очень мало что стыкуется в голове.
Витторина его глаза блеснули золотом, а губы дрогнули в улыбке. Если пройдешь обучение, получишь ответы. Я знаю, где ее личный дневник.
Что? мой хриплый голос от удивления стал громче. Это блеф!?
Хочешь поспорить? мой замечательный сосед прищурился. Но я отдам тебе его при двух условиях. Первое я уже назвал, а второе назову только, когда выполнишь первое.
А я его уже почти не слушала. Так, как не умереть в комнате, из которой откачивают воздух?! Чего боялся Гоголь? Точно, он боялся, что его закопают живьем. Летаргический сон. А это идея. Состояние анабиоза мне подойдет.
Я закрыла глаза. Глубокий вдох, выдох. Вдох. Выдох. Мысль материальна. Я засыпаю. Я засыпаю. И медленно я погрузилась в сон. Спала, словно была мертва ничего. Полная отключка сознания. Чернота. Ничего нет. Абсолютная пустота. И некая доля спокойствия.
Она стояла на сцене слева, а по центру занял место Анатолий. Витторина играла достаточно спокойно, почти не двигаясь с места, но как бегали ее пальцы по ладам четкость движений при том, что видимых усилий вроде как и не прилагала. Вита пожалуй именно с этого момента я понял, что она моя. Моя девочка! В ней чувствовалась сила, жизнь
Она Смерть, напомнил мне Ян.
Нет, не в этот раз.
Ты уверен? Мы ее возьмем в Академию, но
Она будет под моим контролем, заверил я, глядя на Витторину, которая продолжала наигрывать какой-то тяжелый мотив. Она отлично смотрелась, но у меня появилась одна мысль. Глядя на нее, я понял, что в группе ей не дают проявить свой талант на всю катушку, задвигая куда-то на задний план. Ее ждет большая сцена. Она живет музыкой!