Не одобряла жена в Харитоныче и увлечения политикой, с его-то сердцем. Вон, в октябре 93-го угодил в кардиологию. На полном серьёзе собирался тогда в Москву, выбивал отпуск за свой счёт: он работал стропальщиком в местном леспромхозе. Врачи запрещали, а он упрямо не отходил от радио. Ещё не остыли сотни тел защитников Белого дома а целый день в эфире торжествующе, визгливо наяривали трактирные привязчивые наигрыши.
«Пропал Калабуховский дом. Быть шабашу», подумал тогда обречённо Харитоныч. Так оно и вышло. В бывших заводских и фабричных цехах выросли-зацвели мухоморами и поганками раззолоченные торгово-развлекательные центры. Гуляй, рванина! Народ радостно помахивал бусами, стекляшками и лапшой на ушах.
А в воздухе неспокойно, душно было, как перед грозой. Чем дальше, тем больше зрело, наливалось тягостной тоской тревожное ожидание. Дербанит Россию своё же, родное ворьё и будто так и надо. Ой не ладно, не может так бесконечно продолжаться, сколько ниточке ни виться а кончику быть. Снова не ошибся Харитоныч, как в воду глядел.
Мы люди маленькие, приговаривала жена, отмеривая в рюмочку тридцать капель вонючего корвалола. От нас ничего не зависит.
Вот из-за этого Из-за таких вот. Сто миллионов «маленьких» людей, которые по углам отсиживаются. Вон оно, равнодушие-то чем обернулось.
Пей сама свои кошачьи капли!
Толкнул рюмку, застегнул ветхий пиджак и захромал на край села излить душу, высказать сомнения, может быть, поспорить. Там на отшибе, в половине пятистенной избы жил учитель черчения, тоже на пенсии, Илья Семёнович, вдовец. Как-то получалось у него в ворохе слов найти нужные, убедительные, а не убедит так заставит примолкнуть, повесить голову, задуматься при этом, заметьте, даже голоса не повышал. Вот что значит интеллигент.
Посмеивался: «Знаете, как говорят: чем слабее аргумент тем выше голос. Слова должны быть мягкими, а аргументы твёрдыми». Умел уважительно выслушать в отличие от Харитоныча, наскакивающего петушком, глотающего целые фразы, отчаянно торопящегося высказать мысль, пока не выскочила из дырявой головы.
Глубже нужно смотреть, Андрей Харитонович, глубже.
И Харитоныч понимал, что да, прав Илья Семёнович. До этого он, стыдно сказать, уподоблялся чеховской Душечке. Слушал одного зажигательного эксперта в интернете соглашался, всё верно. Переключался на другой канал и тут всё гладко, и в третьем своя правда. В итоге путался в сотнях маленьких правд и окончательно терялся: кому верить?
Илья Семёнович научил отделять зёрна от плевел. Когда огород от сорняков очищаете вы же не травинки маникюрными ножничками стрижёте, а докапываетесь до корня, верно? Иногда корень на полметра в землю прорастает. Во всех мировых и локальных войнах, говорил, нужно уметь распознать того, кто на её руинах выиграл. Так было в Первую Мировую, Вторую Мировую и вот в в эту Спецоперацию.
Кто выиграл тот и есть ласковый провокатор, бархатный зачинщик и невидимый поджигатель. Кукловод, дёргающий за ниточки царьков с их кровавыми хотелками, сопелками и пыхтелками. Теперь за те сопелки народ отдувается.
И всё-то эти лисы Алисы и коты Базилио чужими руками жар загребают. И вроде ни при делах а именно к ним в сундуки рекой стекается мировое золото. То самое злато, злато, через которое столько зла-то.
Вот и нынче: посеяв грандиозную смуту, заморские Карабасы Барабасы запаслись попкорном, поелозили сытыми задницами в креслах, устраиваясь удобнее. Зрелище сладкое и желанное их сердцу. Сидят любуются, как в безопасной от них дали славянские народы крошат друг друга. Радуют Сатану, тешат Дьявола.
У Ильи Семёныча на тесной полке среди прочих стоит книжка «Мифы Древней Греции», давал почитать. Харитонычу запомнилось: в гущу выросших из земли воинов кинули камень и они, ослепнув, обезумев, направили копья и мечи друг против друга. Эх, а надо бы прозреть и повернуть на того, кто кинул камень.
И, хотя Харитоныч категорически не верил в Бога, отчаянно хотелось воздеть руки и возопить: «Господи, и ты это видишь и молчишь?!»
***
На дверях половины избы Ильи Семёновича висел замок. Что на него не похоже: обычно, уходя, припирал дверь палочкой. А чего у старика тащить «Мифы Древней Греции», что ли? За забором в огороде возилась соседка, Харитоныч её окликнул. Та подошла, вытирая руки передником.