То дело безнадежно, закончил он.
Неверный ответ, с укоризной сказала Тайра.
Почему?
Нелогичный. Логично закончить так: «надо искать этого человека вне Ишанкара».
С ума сошла? Вне Ишанкара его имя произносят шепотом и потом плюют через плечо, будто смерть помянули. Придумала, тоже мне
Но рискнуть все-таки стоит.
Ты так хочешь учиться на некроманта?
Но у меня ведь нет выбора, сами говорили. Или некромантия, или голову с плеч. Я это признала. И я хочу, чтобы эта ситуация разрешилась. Так жить нельзя ни вам, ни мне: словно камень над головой на волоске подвешен. Надо наконец-то определиться.
Горан пару секунд оценивал ее слова.
Рискнуть с т Хоофтом, конечно, стоит. Откажет откажет. Тогда будем думать дальше, хотя будет ли это дальше большой вопрос. Просто я не представляю, что я ему скажу. Мне так надоело быть посмешищем, грустно закончил он.
Вы не посмешище, успокоила его Тайра. Вы будущий Ректор. Если Сэл выбрал вас, значит, только вы сможете это сделать.
Это я уже слышал.
Мама говорит, если Бог посылает испытания, то дает и силы, чтобы с ними справиться.
Ты веришь в Бога?
А вы нет?
Не знаю, честно признался Горан. Раньше верил, в детстве, а сейчас не знаю. Но ты верь за нас двоих. И попроси там Ну, сама знаешь.
Еретик вы, Горан Иваныч, улыбнулась Тайра.
Да уж, он засмеялся. Кому сказать: попроси Бога, чтобы он помог мне уговорить самого сильного Некроманта взять Ученицу.
В дверь позвонили.
Это мама, Тайра поднялась и пошла в прихожую. Вам пора, Горан Иваныч. Через портал! на всякий случай напомнила она.
Я приду через пару дней, сказал Горан, сделал шаг и исчез, даже не открыв портала.
Тайра сидела на скамейке уже полчаса. Горан просил ее никуда не уходить, и она выполняла его просьбу. Во-первых, не хотелось подвести Горана: он честно признался, что привел ее сюда без разрешения, и если кто-нибудь обнаружит ее вне зоны, в которой он ее оставил, то у него будут большие неприятности. Во-вторых, уходить и не хотелось. Вокруг было пусто, тихо и спокойно, где-то в листве щебетали птицы, и Тайре казалось, что она находится во дворе маминой больницы во время послеобеденного сна. Мама иногда приводила ее на работу, но Тайра не любила запах и полутьму больничных коридоров, поэтому предпочитала ждать на улице возле фонтана, в котором плавали золотые рыбки.
Солнце желтой медовой акварелью стекало по волосам, грело спину. Тайра щурилась от удовольствия и разлитой по саду безмятежности. Ей очень хотелось лечь на нагретые доски скамейки, но она не могла предположить, как тут будет расценен такой поступок, поэтому просто закрыла глаза и расслабилась.
Когда она вынырнула из полудремы, солнце уже значительно сдвинулось влево. В окружающем пейзаже ничего не изменилось, только вдали появилась одинокая фигура с метлой. Тайра присмотрелась. Подметая садовую дорожку, выделяясь на фоне зелени желто-оранжевым пятном, к ней приближался буддийский монах. Его загорелая кожа и лысый череп блестели на солнце, метла с мягким ворсом автоматически двигалась из стороны в сторону, расчищая пространство для каждого его шага. Но не это удивило Тайру. Старый монах улыбался во все лицо, словно каждый вдох доставлял ему неописуемую радость. Так улыбались соседские дети, которых возили в коляске, и которые еще не умели говорить, и потому не понимали всю сложность окружающего мира. Тайра невольно сама расплылась в улыбке. Монах заметил ее, помахал ей свободной от метлы рукой и направился прямиком к ее скамейке.
Он сел рядом, улыбнулся еще шире, вытащил из-за пояса простой бамбуковый веер и предложил ей. Тайра протянула обе руки и с полупоклоном приняла его, как принимала тренировочное оружие или чашку чая из рук деда Хидамари. Монах приподнял брови в удивлении, Тайра раскрыла веер, пару раз обмахнулась, и с тем же полупоклоном вернула обратно. Монах засунул веер за пояс и рассмеялся. Смех его был скрипучим и напомнил Тайре звук несмазанных детских качелей.
Ты кто? спросил он на английском.
У него был жуткий акцент. Тайра распознала, что он сказал, только потому, что не один раз смотрела обучающий ролик, в котором такой же монах, настоятель монастыря, на ломаном английском со страшным китайским акцентом рассказывал о программе сохранения популяции тигров.