Она вдруг заплакала и не могла продолжать. Директриса закрыла лицо руками и убежала со сцены. В зале поднялся шум. Мы не понимали, что происходит и не знали, как себя вести. На место директрисы вышла наша учительница русского языка Валерия Леонидовна. Худая, высокая женщина с седыми волосами.
Дети, я знаю, вы у нас умные. Вы всё понимаете, вы уже большие. А мы уже старики. Будущее за вами. Для вас все дороги открыты. Делайте, что хотите, что считаете нужным. Живите по-своему. Мы этого не могли, но вы сможете. Не давайте никому вас остановить. Думайте своей головой. Не слушайте нас! Живите хорошо. Будьте счастливы!
Она тоже начала плакать и ушла со сцены. Какое-то время ничего не происходило, и мы начали вертеться и шуметь. В конце концов на сцену вышел пожилой учитель труда Филип Филипыч в синем халате и берете. Он постоял, подумал, собираясь с мыслями, мы все ждали. Филипыч сказал:
Ребята! И девочки. Семьдесят лет диктатуры закончились. Да что ещё сказать? Вы все свободны. С сегодняшнего дня и навсегда. Я счастлив, что я это вижу своими глазами. Живите, ребята! Живите!
Он отвернулся от зала и ушёл за кулисы. Потом включили свет и это значило, что собрание закончилось. Заиграла музыка «Пусть бегут неуклюже пешеходы по лужам, а вода по асфальту рекой. И неясно прохожим в этот день непогожий, почему я весёлый такой.» Мы стали расходиться, вставали со своих мест, переглядывались. Уроки в тот день отменили, и это было самое радостное из всего, что тогда произошло.
.
Прошёл год. На соседней улице закрыли библиотеку, потому что там некому работать. Всех уволили по той причине, что нечем было платить зарплату. Бывшая библиотекарша тётя Тоня сидит у метро на деревянном ящике и продаёт сборники стихов. Я вижу её всякий раз, как прохожу мимо метро. На голове у неё платок, а на руках перчатки с обрезанными пальцами. Она кричит простуженным голосом: «Господа, не проходим мимо, книжки покупаем. Петербуржцы и гости нашего города, будем культурными людьми, читаем стихи и прозу! Господа, кто забыл купить сборник стихов? Порадуйте своих родных и близких!»
Папиного друга книжника Бороду убили. Он пошёл вечером в ларёк за водкой и не вернулся. Говорят, прямо около дома пырнули ножом, представляете? Он был пьяный, а брать у него было нечего, только несколько сотен рублей, и всё. С него сняли куртку, хоть она была старая, в ней уже было стыдно по улице ходить. Борода дотащился до нашего дома и начал подниматься по ступенькам, там он упал и умер. Я теперь боюсь этих ступенек. Папа очень расстроился, а мама нет. Она рада, что папа больше не будет каждый вечер ходить в гости к Бороде.
Мои родители до сих пор без работы. Съёмки фильма о Революции так и не возобновили, денег нет, мама с папой сперва сидели дома, а потом уехали жить на дачу. Я слышала, как мама сказала кому-то по телефону, что хочет увезти папу из города, чтобы не давать ему пить. Со мной теперь живёт бабушка. Она переехала к нам из своей квартиры на Фонтанке. Она же старенькая, ей одной тяжело.
Мы с бабушкой смотрим по телевизору передачу про августовские события. Теперь снова показывают те же кадры. Нарезка из разных дней. В телевизоре бегут и кричат люди, едут машины, что-то горит, в небе летят вертолёты. Всё движется, всё шумит, мы с бабушкой не успеваем уследить. Люди размахивают флагами. Теперь другие кадры, площадь, толпа народу, встревоженные, испуганные и одухотворённые лица. Лица, полные надежды. Плотный белокурый человек в сером пиджаке взбирается на танк и начинает говорить с толпой.
Мы лепим пельмени. Раскатали тесто, намешали фарша с луком и перцем. Сидим и вырезаем кружочки стаканом, кладём в середину фарш, защипываем края теста, смочив их водой. Бабушка едва слышно говорит, глядя на экран:
и тогда соблазнятся мнози, и возненавидят друг друга, и друг друга предадят
Это было странно, я ничего не поняла. Кто такие эти «мнози»?
Бабушка, что ты сказала?
Это не я сказала, это Матвей.
Матвей? Кто это ещё? Какой-то твой знакомый? Это из вашей деревни, когда ты ещё была маленькая? До Революции, да?
Ты его не знаешь, Катенька.
3. Милый тьютор
Школьную форму у нас отменили сразу после распада Советского Союза. Мы теперь одеваемся во что хотим. Раньше девочки носили коричневое шерстяное платье с чёрным передником, по праздникам с белым. A воротничок и манжеты были съёмные, их надо было каждую неделю отпaрывать, стирать, гладить и пришивать снова. А мальчики носили синюю форму, короткая курточка и брюки, на которых надо было заглаживать утюгом стрелки. Девочки в этой форме были похожи на горничных, а мальчики на милиционеров. Мент и служанка. Но теперь с этим покончено, мы все ходим в школу в турецких свитерах с люрексом и в плиссированных юбках, а пацаны в джинсах и тоже в турецких свитерах. Иногда с белой рубашкой под свитером, так чтобы из выреза торчал белый воротничок. Пионерский галстук носить больше не надо.