Хозяйка говорила что-то еще, но Танька уже не слушала. Она пожалела Лидию Ивановну, но понимала, что ничего не в силах изменить, а потом и вовсе переключилась на мысли о новой жизни. Ее воображение рисовало тот самый дом с синими ставнями, очередь из клиентов от крыльца до ворот и пачки денег, которые они ей приносили.
Таня, вы меня слышите? Ну что же вы молчите? послышалось в трубке.
Да, очнулась Танька от своих мыслей. Простите, но мы с сыном уезжаем сегодня. Ключи найдете под ковриком.
Она завершила вызов и удалила номер телефона хозяйки, а затем и все остальные контакты. Остались только номера сына и хозяина нового дома.
***
Несмотря на утомительную дорогу в плацкартном вагоне, Танька была бодра. Она твердо шагала по тропе, ведущей в сторону Первой Балочной улицы. Мелкие песчинки то и дело запрыгивали в туфли и начинали колоться. На обочинах, возле окруженных заборами домов, стояли дешевые автомобили. На веревках, натянутых между столбами, сохло белье. Следом плелся сын.
Мама, а когда мы пойдем купаться в море? спросил он и подвинул лямки огромного рюкзака ближе к шее.
Скоро, кратко бросила Танька.
Солнце еще не вошло в зенит, но уже нещадно палило, и Танька сама мечтала окунуться в прохладную воду. Пока они ехали на автобусе от железнодорожного вокзала Феодосии до нужной остановки, она любовалась городом. Аккуратные клумбы, подстриженные невысокие изгороди из кустарников и яркие дома убедили ее, что она не ошиблась в выборе нового дома.
Из окон автобуса она смотрела на прохожих и радовалась. Курортный городок заполонили туристы. Она была уверена, что среди них найдет с десяток клиентов, а то и больше. Танька думала о том, что начнет с расклейки объявлений на столбах. Напишет на них «Мгновенный приворот», и к ее новому дому тут же выстроится очередь из отдыхающих одиноких девушек. Теперь она знает, что точно способна превратить их курортный роман в долгий счастливый брак, раз ей удалось навести порчу.
Танька задумалась и не заметила, как они с сыном оказались на Первой Балочной улице возле дома номер двадцать. «Наш должен быть перед ним, восемнадцатый», подумала ведьма. Они вернулись немного назад. Между шестнадцатым и двадцатым домом был кривой, местами завалившийся забор. За ним виднелись останки полуразрушенного и почерневшего после пожара дома. Жить в нем было невозможно.
Танька дрожащей рукой выудила из сумочки телефон и набрала номер хозяина дома. Как только он ответил, связь разъединилась. Батарея полностью разрядилась.
Что за черт! воскликнула Танька и вытащила телефон сына из его рюкзака. Она открыла список контактов, но там оказался лишь ее номер. Тут она пожалела, что запрещала сыну дружить с другими детьми. Она не водила его в детский сад и была его единственной подругой.
Мам, я пить хочу, заныл сын.
Танька осмотрелась по сторонам и увидела над домами купола храма.
Пойдем, святой водичкой тебя напоим, сказала она и потянула сына за рукав футболки.
Они обогнули несколько домов и вошли в ворота небольшой церквушки. Танька перекрестилась и ступила на порог. На глаза навернулись слезы. Она только сейчас поняла, что осталась одна в чужом городе с маленьким ребенком, без денег и знакомых.
В храме царил полумрак. В иконах отражалось пламя свечей. Танька подвела сына к бочонку со святой водой и напоила его, зачерпнув немного стоявшей рядом кружкой. Сама купила свечу и зажгла перед иконой Николая Чудотворца. Она прикрыла глаза, чтобы не показывать слез сыну, но влажные дорожки на щеках все равно выдали ее.
Мама, не плачь, сказал сын, и Танька будто очнулась. Она вытерла слезы, вернулась к прилавку со свечами. Старушка в белом платке пересчитывала монеты.
Чем помочь, милая? спросила она, подняв голову.
Где батюшку найти? Исповедаться хочу.
А вона шта, сейчас позову.
Она ушла в сторону алтаря, но через минуту вернулась на свое место.
Иди, ждет тебя, сказала старушка, и Танька, понурив голову, подошла к батюшке. Он немного поворчал, что к исповеди надо готовиться, и спросил, что случилось. И Танька рассказала о том дне, когда к ней пришла Лидия Ивановна. Она раскаивалась, что навела порчу, и после слов о том, что ее новый дом сгорел, разрыдалась. Батюшка все это время молчал, но тут он не выдержал:
Дочь моя, так ты адрес-то перепутала, сказал он, и Танька подняла на него округлившиеся глаза.