Что у вас случилось? раздался вопрос по общей связи.
Мы нашли во льду тело местного человека, негромко ответил Сансар. Просим инструкций для дальнейших действий.
Понял вас, мастер-инженер. Ждите дока.
Связь оборвалась.
Через полчаса в цех в скафандрах повышенной биологической защиты вошли трое человек. Один из них приблизился к Сансару.
Где объект? обратился он по коммуникатору к мастеру-инженеру.
Вот, док, указал тот рукой на блок льда.
Прибывший приблизился к глыбе и провел по льду прибором. Лед осветился розовым светом.
Опасности нет, спокойно произнес док. Вырежьте тело и доставьте в криокамеру лаборатории
Вы уверены, док? с опаской спросил Сансар и поежился.
Уверен! твердо и даже резко отозвался док и пошел прочь из зала.
Отмена биологической тревоги! проговорил он в коммуникатор.
Вей Равнир, на дока, вперив тяжелый взгляд, смотрел заместитель начальника станции по безопасности. Ты понимаешь, что то, что ты предлагаешь, выглядит, по крайней мере, странно, не говоря уже о моральной стороне
Главный санитарный врач станции профессор Равнир Шильд смотрел на собеседника спокойно и снисходительно. Ему, рожденному на планете, страхи людей со станций были неведомы. Это они, родившиеся и выросшие в стерильной чистоте космоса, были подвержены воздействию любой инородной среды, и она могла быть для них губительна. Он это понимал и постарался объяснить свою позицию как можно проще и доступнее.
Солóм, мы изыскиваем средства для того, чтобы станция процветала, но вот уже три планетарных года, как закупки льда падают, а тут такая возможность! Мои исследования, в которые и так много вложено средств, в случае успеха принесут станции колоссальные прибыли. Лечение заразившихся паразитом «онокáмруз» на ранних стадиях позволит сохранить сотни тысяч жизней, и отчисления за патент нашу станцию озолотят
Док, я понимаю, что вы заручились поддержкой совета станции, но ключевые слова здесь «если будет успех», а вы его гарантировать не можете. Что произойдет с персоналом станции, когда ваш «объект» оживет? Он носитель своей микрофлоры А я отвечаю за безопасность людей, и совет поручил нам с вами выработать меры защиты Я не могу вам запретить проведение эксперимента, но не могу и позволить делать это в медблоке станции.
Солом. Профессор начал раздражаться. Я тоже отвечаю за безопасность станции в неменьшей степени, чем вы, и я забочусь о жизни и здоровье людей даже больше, чем вы. Неужели вы думаете, что я могу рисковать их жизнями?..
Док, со всем к вам уважением, но вы должны понимать прищурился начальник службы безопасности и на пару мгновений замолчал, прожигая взглядом профессора, что мы знаем, вы хотите помочь своему сыну и этот эксперимент нужен вам только для этого. А все остальное это словесная шелуха
Шильд не ответил. Он посмотрел на потолок и вздохнул. Его сын был его болью. Он в двадцать лет подхватил паразита «онокамруз», и гениального специалиста по искинам и программированию отец вынужден был ввести в криогенный сон. Именно сын подсказал ему идею, как из паразита «онокамруз» сделать симбионта.
Никто не знает, когда и откуда этот паразит был завезен на станции людей. Его невозможно было найти в спящем режиме, и лишь попав в тело человека, он проникал в кровь и добирался до мозга. И там начинал развиваться. Он быстро рос и проникал в позвоночный столб. Через месяц человек сходил с ума, но при этом был очень живуч, быстр и силен. Паразит подчинял себе тело и даже старался защитить его.
Если выявить наличие паразита на ранних стадиях, то такого носителя паразита можно было поместить в криогенную камеру. Но стоило это недешево, и семья должна была оплачивать его содержание до тех пор, пока не найдут способ лечения этой болезни. Никто не знал, по каким критериям паразит избирал носителя. В одной семье мог оказаться зараженный, а с другими членами семьи паразит не взаимодействовал. Лечением этого заболевания как раз и занимался профессор Шильд Равнир. С подсказки сына он стал исследовать больных, зараженных онокамрузом. Не все могли позволить себе спрятаться в криогенном сне, и подопытные у него иногда появлялись.
Сын подал ему идею, что этот паразит есть неуправляемый дикий модуль в мозге человека или биологическая нейросеть. Но он развивается хаотично и с одной лишь целью выжить. И если найти способ запрограммировать его, ввести в него управляющий его развитием код, то он мог бы стать не паразитом, а симбионтом, и от такого соседства выиграли бы оба. Смысл слов сына сводился к тому, что если нельзя заразу победить, то можно попробовать ее использовать на благо.