Петровича касалось то, что все они время от времени приходили к нему и жили у него или поблизости, и рожали щенков и котят, и что с этим делать, и как это приостановить, было ему неизвестно. И вокруг дома Петровича всегда располагалась теперь целая, необозримых размеров, колония бездомных собак и бездомных кошек, которые нормально уживались друг с другом, вели себя мирно и спокойно и если дрались, то только между собой - собаки с собаками, коты с котами. А Петровича, похоже, все они считали своим хозяином. Или, может быть, вожаком. Или просто были ему благодарны и к нему привязаны подсознательно на генном каком-нибудь уровне - за то что не утопил и не убил их и их недалеких предков, а оставил им хоть какую-то возможность жить.
...Зачем Петровичу нужна была газета, он и сам не знал. А после того, как в магазине начали свободно продавать туалетную бумагу по всем доступной цене - и вовсе это стало неясно. Нет, сказать, что Петрович свою газету не читал, нельзя. Наоборот - он прочитывал ее от первой страницы и до последней. Медленно и старательно. И прочтя, самым внимательным образом изучал телепрограмму всех шести телевизионных каналов, несмотря на то, что у его телевизора марки "Рекорд" давно сгорел кинескоп, частные объявления граждан о купле-продаже, а также обмене разных ценных вещей и предметов, просматривал брачные объявления и объявления о предоставлении всяческих услуг.
А недавно он прочитал в своей газете, что приближается к Земле на огромной скорости комета ужасных размеров, и она обязательно по расчетам ученых должна с Землей столкнуться, что и явится фактическим концом света, обещанным нам еще в Библии. И Петровичу от прочитанного стало не то чтобы легче на душе, но спокойнее. Так как ему не надо было больше думать, чем может закончиться нынешняя его жизнь, и что делать с бездомными тварями, в своей бездомности не виноватыми, и что будет, если не делать ничего.
И он просто стал ждать, когда прилетит обещанная комета. Сидел дома и ждал. Не выходя. Даже в магазин и на почту перестал ходить Петрович8 по четвергам и перестал напрасно, потому что если бы он ходил туда, как прежде, и продолжал читать свою газету, он узнал бы, что все, написанное про комету, было ошибкой и недоразумением, и вообще такой кометы не существует.
_______________________
7 Примечание, конкретного значения не имеющее: Фамилия бригадира Петровича - Семенович. С ударением на "о".
8 Примечание последнее: Серега ошибся. Он встречался с другим Николаем Петровичем, не имевшим отношения к Петровичу, описанному в приложении No3. Просто он был на него чем-то похож. Чисто внешне.
СКВЕР
Я увидел ее в магазине "Каравай". Это бывший хлебный магазин, а теперь там продают все - от кефира и разной рыбы до бананов, водки и чешского стекла из Богемии. Но и хлеб, надо отдать им должное, тоже пока продают. Свежий и в широком ассортименте.
Она делала покупки как-то хаотически, бездумно, покупая, казалось, все подряд, без разбору и смысла. Или это только казалось. Но что не казалось, так это наличие коренных изменений в ее фигуре. Она из-за узких бедер стала похожа на гвоздь в брюках. Что, кстати, ее нисколько не портило, а наоборот - до неприличия молодило. Особенно если со спины. Хотя лицо ее тоже выглядело молодым. Оно, став намного старше, было тем не менее свежее, чем когда-то. И спокойнее, что ли. Или, может быть, это было безразличие к окружающей среде, к реальной действительности, к знакомым и незнакомым людям вокруг.
Такое примерно безразличие я видел на лице писателя Анатолия Гаврилова. Он шел, шаркая, по Берлину, смотрел себе под ноги и, теребя зеленый берет, говорил: "Я думаю, мой герой мог бы выйти на Фридрихштрассе и попросить у прохожего денег. Или мог бы наоборот - предложить деньги прохожему". Он был безразличен ко всему - писатель Анатолий Гаврилов.