Петр Дмитриевич принадлежал к обществу и к свету, а Дарья Петровна ни к чему и ни к кому не принадлежала. Так что теперь невозможно постичь, где они встретились и что у них могло быть общего. Может, она подрабатывала себе на жизнь стиркой и глажкой мужских воротничков и манжет, а может, работала в книжной лавке, в которой Петр Дмитриевич покупал газеты и журналы. Да и неважно это. А важно, что встреча у них состоялась и результат она имела весомый. Мальчик фунтов десяти родился. И ростом - дай Бог каждому. Как в утробе поместился - никто понять не мог. Наверно, поэтому мать его Иосифом и назвала.
Был этот Иосиф благородных, голубых в хорошем смысле слова кровей. По отцу. А по матери - не был. За что имел к ней определенные претензии. Мол, если бы не она, то родиться бы ему стопроцентным князем. Хотя потом, впоследствии, он не раз благодарил злодейку-судьбу за то, что мать у него вся вышла из народа. Из самой гущи, до седьмого колена. Если б этого в его биографии не было, князь Иосиф (сын сбежавшего в Америку из-под расстрела папаши Петра Дмитриевича) ни за что не смог бы жениться на комиссаре полка, поскольку князя она бы собственными руками в расход пустила. Любила она князей, особенно, если в расход. И если собственными руками. А руки у нее были нежные и белые, и пальцы на них росли длинные и тонкие. Такими пальцами свободно можно было любую шею охватить. И она - жена Иосифа Юлия - часто ему говорила в порыве страсти: "Жалко и обидно, - говорила, - что ты не князь, Иосиф, и что пальцы мои могут только тебя ласкать, а в расход - не могут."
Правда, Юлия дождалась в конце концов своего часа, который настал и пробил. Ждала его без малого двадцать лет. А через двадцать лет все и открылось. И происхождение Иосифово полунизменное-полукняжеское - пятнавшее и маравшее имя великого вождя народов, - и вся его наполовину вражеская гнилая сущность. И сдала мужа Юлия органам с дорогой душой. Впрочем, они бы и без нее со своими задачами и обязанностями справились, не оплошали. Но тогда неизвестно, что стало бы с детьми, которых Юлия и Иосиф нажили совместными усилиями за двадцать лет жизни, любви и согласия. Людям она так и говорила, что пошла на этот подвиг - в смысле, родного мужа разоблачила перед лицом органов и народа - только ради детей, хотя и не без удовольствия. Потому что жили они все двадцать лет действительно в любви и действительно в согласии, но надоел Иосиф Юлии за эти самые счастливые годы ее жизни не хуже горькой редьки. Иначе как можно объяснить наличие у нее на протяжении лет четырех параллельных романов и любовников? Младший сын ее, кстати, родился от одного из них. Не на сто процентов, конечно, но на девяносто девять - точно.
Тут надо сказать, что этот романтический любовник Юлии был человеком высокопоставленным. К тому же графом по происхождению. О чем, естественно, никто не знал и не догадывался. Этот граф умело маскировался под пролетария из крестьян с партийным стажем. Юлия одна все обо всем знала, но она и сама была графиней. Видно, отсюда корни ее особой любви к князьям. Но речь о другом. О том, что и Юлия, и этот вышеупомянутый ее любовник сумели сохранить себя в живых прямо посреди нашей бучи, боевой и кипучей. И произвести на свет потомство. За что осуждать их нельзя. Основной инстинкт, он и есть основной инстинкт - будь ты хоть граф, хоть кто. И от него - от инстинкта - бывают дети.
О трех (или четырех) старших детях Юлии и Иосифа ничего достоверного неизвестно. История о них справедливо умалчивает"...
Удивительно, но после этих слов моя головная боль ослабла, и я смог незаметно уснуть. А проснулся, когда Семенович сказал "в дальнейшем" и замолчал.
Но молчал он недолго. Он сказал:
- Конец еще не окончательный. Конец надо будет подправить и привести в соответствие с ходом истории.