Мамочка, я же не прошу многого. Я не отказываюсь от свадьбы вообще. Я прошу лишь отложить ее на несколько лет, пока я не стану готова душой и телом. Сейчас я не могу. Не хочу, мама, не хочу. Понимаешь? мои слова начинают звучать громче и требовательнее.
Мама быстро подносит палец к губам.
Лунаи, подумай об интересах всей нашей семьи. Если ты не выйдешь замуж сейчас, то потом такой партии может и не быть. А просить семью жениха ждать это дурной тон, мужчинам сложно ждать. Прошу, прими перемены покорно, как я когда-то приняла свою свадьбу. Эдгар хороший молодой человек, со временем он понравится тебе.
Эдгар жесткое, как колючка, имя прокатывается по моей душе.
Он только приехал, а о нем уже судачит вся школа. Наверняка он выскочка, показушник и шут гороховый. Скорее всего, смазливый и бестолковый. А жениться хочет только оттого, что играют гормоны.
Постарайся, дорогая, голос мамы звучит грустно и настойчиво. Мне больно отпускать тебя так рано, но отец уже принял решение и даже слушать меня не хочет.
Значит, шансов нет.
Меня охватывает озноб, словно я оказалась на морозе.
Мамины слова печальны, и она всем видом дает понять, что решение принято.
Возможно, когда-то она была в таком же отчаянии, как и я сейчас, но пережила испытания, привыкла, нашла плюсы и живет свою жизнь, стараясь не вспоминать о том, что когда-то ее семья сделала выбор, с которым она до сих пор в глубине души не смирилась.
А она не смирилась. Я чувствую.
Выбежав из дома, я бросаюсь в сторону моря. Сейчас только соленые волны смогут умыть прохладой и успокоить шепотом мое сердце.
Как несправедливо решение отца!
Как печально бессилие мамы!
Обида наотмашь бьет по каждой мысли, но я, не останавливаясь, мчусь к берегу, на свое место у скалы Печали, где больше никого нет и где я смогу безрассудно броситься в море, отдаться его мощи и плыть, как русалка, насколько хватит глаз смотреть вперед.
Только море понимает меня.
Только его голубые изгибы ласково гладят, жалеют, утешают.
Только море знает, какие шторма бушуют в моей душе.
Только оно всегда встречает меня радостным шепотом, словно признает во мне свою, словно, что бы ни происходило оно на моей стороне.
Когда я чувствую себя особенно разбитой и одинокой, всегда прихожу на берег: ныряю в глубину, плыву к горизонту или просто усаживаюсь на камни и смотрю вдаль. Такие минуты становятся лучшим лекарством от отчаяния, ведь я не одна. Разве я могу быть одна, если на моей стороне такое бескрайнее, огромное и могучее море.
Глава 22. Эдгар
Эдгар знал, что ему просто нужно жениться.
Ничего особенного в просьбе отца не было, и он не смел, да и не хотел отказать.
«Какая разница, женюсь я в семнадцать или в двадцать, все равно это неизбежно, успокаивал себя Эдгар. Если повезет, невеста окажется приятной и быстро родит, тогда отец будет рад и, надеюсь, проживет дольше».
Рассудительности юному парню хватало, поэтому он решительно отодвинул в сторону планы любовных похождений и грезы о первых чувствах.
Он сын, он наследник, ему суждено рано повзрослеть.
Пока отец был здоров, Эдгар мог надеяться на беззаботную жизнь, но сейчас Если посмотреть правде в глаза, то совершенно ясно, что скоро Эдгар станет владельцем бизнеса, производств, недвижимости, и к тому же единственной опорой матери, которая не работала ни дня в своей жизни.
Как принято, невесту нашли через родственников и близких друзей, так сказать, по рекомендации. Редкое имя Лунаи само по себе заинтересовало Эдгара, а когда парню рассказали, что девушка имеет спокойный нрав, очень сдержанна и, что немаловажно, невинна он тут же согласился на скорый союз. Не хотел долго выбирать, на фоне столичного пафоса ему казалась диковинкой южная скромность.
Да и место, в котором жила семья Лунаи, было хорошо знакомо отцу: когда-то он провел там детство и был готов на время вернуться в забытый дом своего деда, чтобы дышать свежим воздухом, как прописывали врачи, и устроить жизнь сына, как вынуждало положение.
Перед переездом отец рассказывал Эдгару истории о юге, хвалился, каких больших рыб он ловил на червя, как далеко заплывал за буйки и как бесстрашно прыгал с друзьями в море прямо с высоких скал.
После этих рассказов Эдгар охотнее предавался мечтам не о скорой свадьбе, а о новом месте. В его воображении рождались картины дикой природы и настоящего моря свободного и сильного, совсем не такого, какое он видел на курортах и в семейных путешествиях.