«Гребаные суицидники» голос Эдгара проносится в мыслях. Руки начинают дрожать.
Теперь, глядя в зеркало, я всегда буду пытаться вспомнить и представлять свой шаг со скалы. Шаг, на котором оборвалась одна жизнь и началась другая.
Изучаю отражение дальше, и дрожь становится все сильнее: голубые глаза с темными вкраплениями похожи на пустующие планеты, в них столько боли и отчаяния, словно передо мной глаза настоящего горя.
Большие глаза большого горя.
Мои скулы острые, нос вздернут; в целом меня можно было бы назвать симпатичной, если бы не бесцветные губы, уродливый шрам и кожа бледно-серого цвета, плотно-плотно натянутая на кости.
Я дотрагиваюсь пальцем до разорванной кожи шрама. Несколько засохших бордовых комочков бывших кровяных капель отрываются и обнажают алую плоть рубца.
Мне больно от этого касания, но я не убираю руку.
Кровь просачивается через едва заживший слой кожи, настигает мой палец.
Зачем я хотела себя убить?
Нажимаю на рану сильнее и, стиснув зубы, терплю.
Зачем? Зачем же?!
Красные линии крови сбегают в ладонь, устремляются вниз, опускаются к локтю и падают на пол.
Раздирая рану, я смотрю в свои глаза в маленьком зеркале и не могу ни заплакать, ни вскрикнуть. В этот миг все мои чувства атрофируются для того, чтобы я могла оживить и услышать память.
Кровь идет все сильнее, стекает по виску, щеке, шее.
Почему же ответов все нет? Ведь желая убить себя о скалы, я должна была представить свое лицо именно таким, окровавленным, уродливым, истерзанным!
Или я не думала об этом? Могла ли не думать?
Палец заходит под кожу, расковыривая плоть.
Кровь течет ручьем, и я не знаю, смогу ли теперь ее остановить.
И захочу ли.
В этом моменте я по-настоящему хочу только одного: наказать себя, сделать больно той себе, которая заставила меня настоящую быть здесь, не имея памяти, не зная и не понимая ничего.
Кровь попадает в глаза. Я зажмуриваюсь и ныряю в глубину, но там снова пусто. Пусто, как всегда.
Кто ты такая?! кажется, я спрашиваю это вслух. Распахиваю глаза и вижу только очертания в алом тумане.
Кто! Ты! Такая!
Боль наконец становится нестерпимой, и я, вздрогнув, отдергиваю пальцы от раны.
Маленькое зеркало выскальзывает из рук. Теряется из виду и через секунду звонко ударяется об пол я слышу звенящий хруст разлетающихся осколков.
Эй, ты что там творишь? резкий удар в дверь туалета с другой стороны. Выходи, быстро!
Еле держась на ногах, я дотягиваюсь до щеколды и сдвигаю ее в сторону.
Дверь распахивается.
Я не вижу Эдгара, но чувствую его ярость всем своим существом.
Ты, ты он ищет слова. Он почти рычит. Какая же ты дрянь!
Что он сделает со мной за лужу крови на полу? За разбитое зеркало? За вторжение в его жизнь?
Ты что, идиотка, натворила! Кто это будет убирать?! Что ты сделала с моим домом?
Зажав рубец ладонью, я опираюсь о стену и жду наказания.
Он будет бить меня? Надеюсь, что да.
Я хочу, чтобы он ударил что есть силы, чтобы мне было больно, очень больно, больно невыносимо.
Больно за все, что я натворила с собой!
Но вместо боли я слышу быстрые удаляющиеся шаги. Щелчок выключателя. Шорох, шум, а затем снова голос Эдгара.
Если ты не хочешь, чтобы я ее придушил, приходи прямо сейчас!
На миг повисает пауза, видимо, он кому-то звонит, но на том конце телефонной линии пытаются возразить.
Да мне плевать, что сейчас ночь! Приходи немедленно, пока я не швырнул ее обратно в море!
Глава 16. Дапарули
Если бы мы хорошенько узнали людей маленького южного городка, то поняли бы, что каждое новое лицо для них подобно открытию галактики. И сегодня такая галактика ворвалась в привычный размеренный ритм и закрутила его по своей траектории.
Новые жители заехали в каменный дом на окраине и уже заставили всех местных судачить о себе. Еще бы! Три грузовика с вещами подняли пыль столбом на объездной дороге, нескольких мужчин привлекли для работы грузчиками, плотниками, электриками, несколько женщин были наняты, чтобы привести много лет стоящий в запустении дом в порядок и приготовить ужин для приезжающих.
Ну а пока новоселы обустраиваются, наше внимание направляется в уже знакомую школу, день в которой начинается с интереснейшего события новый ученик приступает к занятиям в выпускном одиннадцатом классе.
Новенький, тем более парень это повод для разговоров между девчонками всех возрастов. Малышки из начальной школы изучают прибывшего с интересом и шпионят за ним по коридорам, средняя школа вспыхивает нахлынувшими нежными чувствами, а старшеклассницы, самые близкие по возрасту, ведут себя сдержанно, ловко стреляют глазами и только успевают подкрашивать губы.