Зато каким удовольствием было пролистать купленные учебники, такие праздничные и девственно опрятные, наполненные всей той необходимой премудростью, которую предстояло переместить в голову в наступающем учебном году. «Азбука», «Арифметика», «Родная речь» всем им грозила долгая и многотрудная жизнь, сопряжённая с грядущими перипетиями судеб их наивно-счастливых обладателей.
Учебники, вместе с карандашами, ручками, перьями, чернильницами, альбомами для рисования, тетрадками, загружались в портфель (эпоха ранцев была ещё впереди). Получался весьма увесистый груз. Для многих он становился источником искривления позвоночника. Но каждый сам носил своё добро (это уже позже кто-то великодушно помогал в этом особо симпатичной однокласснице). В те времена в нашей школе не водилось ни одного ученика, которого бы возили на занятия на автомобиле такие возможности даже не маячили в нашем буйном детском воображении.
Однако память задержала не только запахи, но и звуки таинственного «учебного процесса».
«В школьное окно смотрят облака,
Бесконечным кажется урок.
Слышно, как скрипит пёрышко слегка
И ложатся строчки на листок».
Правильная и проникновенная (с годами всё более!) песенка, с чувством исполнявшаяся популярным ВИА «Пламя» (если не ошибаюсь), нуждается в комментарии. В клавиатурно-гелевую эпоху трудно уяснить, какой-такой «скрип» сопровождал уроки полвека назад? Но скрип в классах стоял во время уроков вовсе не фигуральный, а вполне конкретный. Ведь мы учились писать так же (и тем же), как (и чем) несколько поколений до нас перьевыми ручками со скрипучими стальными перьями, норовившими порвать всё, к чему прикасались. Неофициально этот первый опыт написания прописных букв назывался «чистописанием» писать чисто, автоматически и означало писать правильно, выводя чёрточки буквенных знаков с нужной последовательностью и нажимом, и только так.
«1 б» класс, образца 1965 года. Наша первая учительница Людмила Семёновна Ткачук. На столе перед Верочкой Мараткановой знаменитые чернильницы-непроливашки.
Ещё одним обязательным атрибутом «чистописания» являлись чернильницы-непроливашки (так называемые, но проливались они ещё как!), куда по мере истощения линий обмакивались перья. И обязательная промокашка, усаженная кляксами и кляксочками, отпечатками произведённых в тетрадках строк и обильными творческими дополнениями к ним (жаль, что они не сохранились в архивах вот было бы чудное свидетельство об эпохе!) А ещё дополнением ко всему этому были парты деревянные, крашенные, с пазами для чернильниц и ручек, наклонными столешницами и гулко хлопающими крышками.
Вся эта архаика стремительно уходила в прошлое и превращалась в элемент дремучей старины буквально в ту пору, когда я и мои одноклассники планомерно переходили из класса в класс, получая своё обязательное среднее образование.
Всеобщее среднее взгляд изнутри
В 1960-х годах в Советском Союзе был осуществлён переход ко всеобщему среднему образованию. Всеобщее это значит повсеместное и для всех, независимо от регионов, условий и обстоятельств.
10 ноября 1966 года появилось давно ожидаемое Постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР «О мерах дальнейшего улучшения работы средней общеобразовательной школы».
В нём, между прочим, прозвучало следующее:
«Считать важнейшей задачей партийных и советских органов в области народного просвещения осуществление в основном к 1970 году в стране всеобщего среднего образования для подрастающего поколения».
И намечалось:
«Приведение содержания образования в соответствие с требованиями развития науки, техники и культуры; установление преемственности в изучении основ наук с 1 по 10 (11) класс, более рациональное распределение учебных материалов по годам обучения, начало систематического преподавания основ наук с четвертого года обучения (сохраняя действующие условия оплаты труда учителей 1 4 классов)».
И (уже тогда!) выделялась насущная и актуальная до сих пор проблема (и линии её решения):
«Преодоление перегрузки учащихся путём освобождения учебных программ и учебников от излишней детализации и второстепенного материала».