Да! Хуже всего то, что оно прячется под благовидной и блестящей внешней формой и заманивает этим блеском невинные души, развращающиеся в этой ханжеской морали.
А вы весьма откровенны о том обществе, в котором живете. Это требует смелости, восхищенно заметила Эдуарда.
Беседа с графом настолько поглотила ее внимание, что она не заметила, как они оказались возле библиотеки, в дверях которой неожиданно появился нахмурившийся герцог:
Где Вас, черт побери, носит?
Голос Филиппа прозвучал как недавний раскат грома, застигший Эдуарду врасплох.
Ах, герцог! Я полагал, вы уже давно спите! Я пережидал ливень, а потом встретил милейшую мадемуазель Эдуарду и .
Я вижу, холодно перебил его Филипп.
Надеюсь, компания молодой особы скрасила тяжкое ожидание в лесу, сквозь зубы процедил мужчина.
Но дело в том. попытался объясниться граф.
Это уже не важно. Вы мне нужны. А мадемуазель может быть свободна грубо бросил герцог, даже не взглянув в сторону девушки.
Эдуарда сглотнула подступивший к горлу ком и обратилась к графу, повернувшись спиной к Филиппу.
Благодарю Вас! Ваше общество, наполненное галантностью и учтивостью, с лихвой компенсировало погодные неудобства.
Девушка намеренно подчеркивала каждое слово, стараясь задеть герцога, который вперился своим яростным взглядом ей в спину.
О, мадемуазель Эдуарда! Всегда к Вашим услугам!
Граф, может, вы все-таки проследуете за мной? Любовной хандре вы можете предаться и позже.
Тон Филиппа не предвещал ничего хорошего, ни графу, ни Эдуарде.
Ну что же, до завтра, Ваше сиятельство. Не будем заставлять ждать его светлость, а иначе он прикажет нас казнить! дерзкий выпад Эдуарды заставил графа расширить от ужаса глаза, в то время как Филипп, напротив, разразился диким хохотом.
Вы правы, Ваш острый язык может привести вас к гильотине, но, надеюсь, у вас все же хватит здравого смысла, чтобы больше его не оттачивать на лицах знатного происхождения, немного успокоившись, с подчеркнутым высокомерием пригрозил ей герцог, ошеломив девушку прозвучавшем в его словах снобизме.
Захлебываясь от возмущения, Эдуарда развернулась к Филиппу:
Ваши слова острее любого клинка, и мой, как вы выразились, «язычок» намного от вас отстает, потому как принадлежит простолюдинке! Однако Вы правы мне хватит здравого смысла, чтобы держаться подальше от грубости и высокомерия, присущих таким, как Вы.
Эдуарда буквально бросилась бежать в свою комнату, пытаясь заглушить рвушиеся из груди рыдания.
Граф, словно вкопанный, наблюдал за развернувшейся на его глазах сценой, ошеломленный непозволительной дерзостью девушки. Он с трудом представлял, что могло ее ожидать после всего случившегося, и с опаской взглянул на Филиппа, предполагая увидеть в его взгляде приговор. Однако, к своему удивлению, увидел в глазах Филиппа лишь грусть.
Граф Рено, надеюсь на вашу деликатность и благоразумие!
Безусловно, Ваша светлость! Я нем и глух!
Филипп, не дослушав мужчину, развернулся и зашагал прочь.
А как же дело, которое вы хотели со мной обсудить? крикнул ему напоследок граф, но ответа так и не дождался.
Глава 11
Встреча в саду.
Судорожно рыдая, Эдуарда ничком лежала на холодном полу своей крошечной комнатки и колотила кулачками по каменным плитам, вспоминая, с каким высокомерием и даже брезгливостью на нее смотрел Филипп. Голова разрывалась от боли, а по телу разливался опасный болезненный жар, сопровождаемый ознобом. Постепенно она стала проваливаться в сон, а затем вновь открывала глаза, находясь в бреду и бессвязно бормоча одну и ту же фразу:
Напыщенный, самоуверенный индюк!
В полночь в комнату влетела цыганка, застав ее в таком беспомощно-болезненном состоянии:
О Боже! Что с тобой, дитя мое?
Эдуарда попыталась открыть глаза и что-то бессвязно пробормотала, но силы ее иссякли, и она вновь провалилась в бессознательное состояние.
С трудом уложив девушку в кровать, Сара стащила с нее мокрую одежду.
Да ты вся горишь! воскликнула цыганка.
Переодев ее в сухую сорочку, женщина направилась на кухню и через какое-то время вернулась с дымящимся отваром из трав. Чуть приподняв Эдуарде голову, она заставила ее выпить все содержимое емкости, отчего на бледном лице девушки вновь проступил румянец, и она с трудом открыла глаза.