Вы воплощение коварства! хохотнула мадам Полин.
Шарлотта довольно улыбнулась.
Эдуарда, слышавшая весь разговор, была поражена, с каким хладнокровием и расчетом баронесса прогнозировала соблазнение Филиппа. Девушка сразу смекнула, что на самом деле никаких искренних чувств Шарлотта к Филиппу не испытывала, а иначе ее разум уступил место сердцу.
Наверняка таких интриганок, как баронесса, при дворе было полно, думала Эдуарда.
У меня имеется столько замечательных историй одержанных мною побед! Вот там то и кроется коварство, оправданное самодовольством и изличшей горделивостью некоторых знатных господ. Какое же искреннее удовольствие получила я, ваша подруга, заставив исчезнуть безмятежные улыбки с лиц самых самовлюбленных охотников.
При воспоминании о своих жертвах, баронесса сладостно закатила глаза.
Так значит, вы хотите проучить герцога?
Ах, душенька! Я лишь хочу доказать ему, что сила женских чар, которые он так часто недооценивает, способна сокрушить даже его неприступную осанку, самоуверенно заявила Шарлотта.
Полностью с вами согласна, дорогая баронесса. Вот только сложно же он поддается.
Шарлотта бросила на свою собеседницу испепеляющий взгляд.
Не нашлось еще на этой земле ни одного мужчины, который сможет долго сопротивляться моим желаниям!
«Ах. Вот значит, как! А ведь вы не менее горделивы, чем ваши жертвы. Так как же в таком случае стоит наказать вас?» размышляла Эдуарда о попытке Шарлотты усмирить непокорного ей герцога, который, в отличие от других подпавших под ее влияние мужчин, посмеял сопротивляться непревзойденной во всех отношениях баронессе.
А вот и запоздавшие виконт де Мелён и граф Рено де Мортен!
Тем временем громогласно объявил Филипп, прервав разговор двух женщин и обратив внимание Эдуарды на появившихся мужчин.
Прошу вас простить нас, ваше сиятельство! Задержались на конюшне, проверяли лошадей.
Поклонившись Филиппу, граф и виконт прошли чуть вперед, ожидая дальнейших распоряжений герцога.
Стоило Эдуарде внимательнее разглядеть графа Рено, как она тут же прониклась к нему симпатией: обладатель полной фигуры, больших смеющихся серых глаз, добродушной улыбки и детских ямочек на щеках, он олицетворял доброту и открытость. Что касалось виконта, то одного беглого взгляда было достаточно, чтобы почувствовать исходящий от него холод. Высокий худой брюнет с непроницаемым лицом и искусственной улыбкой вызывал желание поежиться от пронизывающего ледяного взгляда его бесцветных глаз.
Вы, а также егерь отправитесь вместе со мной, а все остальные последуют за нами, приказал герцог.
Герцог, а какие указания будут к нам?
Игривый тон Шарлотты заставил Эдуарду нахмурить брови.
Филипп улыбнулся, обнажив ряд белоснежных зубов, да так соблазнительно, что Эдуарда могла поклясться, что в эту минуту все присутствующие женщины готовы были на него наброситься, сотрясаемые приступом безудержного желания.
Милая Шарлотта! Для Вас у меня есть только одно задание. Всегда оставайтесь такой же обворожительной, как сейчас.
О, Филипп! Для вас я всегда буду именно такой!
От досады и возмущения Эдуарда до крови прикусила нижнюю губу, почувствовав при этом в большей степени боль душевную, нежели физическую.
Ваше сиятельство, а кто будет сопровождать нас нерешительно подала голос Жанна, подпираемая локтем Сюзанной Вандель. Ее попытка обратить внимание герцога на себя выглядела жалкой и лишенной утонченности, присущей Шарлотте. Как бы ревностно не относилась к баронессе Эдуарда, даже она признавала ее явное превосходство над всеми остальными женщинами, включая и саму Эдуарду.
Мадемуазель, Жанна, вы последуете вместе с баронессой, а уж она-то позаботиться о сопровождающей вас компании. Ну все, довольно подготовок, выезжаем, добавил Филипп, обращаясь к своим приближенным, после чего в сопровождении виконта и графа вышел из дома.
После ухода герцога баронесса обернулась к Жанне и, через силу улыбнувшись, спросила.
Полагаю, вы уже готовы?
О да, баронесса!
Шарлотта придирчиво оглядела костюмы Жанны, Фани и Сюзанны и, не удержавшись от колкости, заметила:
Как кардинально отличается здешняя мода от светской. При дворе.
Подчеркнутое превосходство и ирония в словах баронессы вызвали краску смущения на лицах всех троих и хихиканье приближенных Филиппа.