Никто не любит Вика, вздохнул Ториус, то ли смеясь, то ли серьезно.
Будто всех нас кто-то любит, Флэк задумчиво смотрел в сторону окна.
Да никто же не мешает вам обзавестись семьей или любовницами, чтобы вас любили. Вы не связаны обетом безбрачия, как я, Монах принялся разглядывать свои кресты.
Ты прекрасно знаешь, что для этого придется вести двойную жизнь, как вон тот рыжий пьянчуга. К чему вообще обсуждать это? Лицедей прошёл по комнате и направился к выходу. Вот Флэк мог бы попробовать, он больше всех нас похож на нормального человека.
Как ты себе это представляешь? Постоянно врать? Бояться за свою семью? Флэк напрягся. Такие разговоры происходили довольно часто, и он ужасно их не любил. Я жил в такой семье, но моя мать знала о том, чем занимается отец. И не скажу, что эти знания легкий груз. Она боялась и за него и за меня. Мы жили обособленно, часто переезжали. В этом нет ничего хорошего. Если ты выбрал путь Воина, то иди этим путем до конца. Будь верен ему и не разменивайся по мелочам.
Ну-ну, зачем так нервничать, Флэк? Ториус тоже встал и пошёл к двери. Никто из нас не выбирал этот путь. Кроме тебя, может быть. Поэтому ты не видишь других вариантов, ибо рос как наследник, правопреемник. А у всех нас другие истории. Но, могу сказать за себя, уж лучше такая жизнь как у меня сейчас, чем та, которой я жил до этого.
Ладно, прекращайте. И так день не самый приятный выдался, а вы ещё и темы поднимаете острые, Лицедей подошёл к Оливеру, успевшему задремать, прислонившись к стене, и стал поднимать его. Давайте отнесем его наверх и поедим наконец-то, я жутко голоден.
Ронг, может, поведаешь нам заодно, что там в правящих кругах происходит? Флэк тоже подошёл к Оливеру и взял его за ноги.
Лицедей ничего не ответил, схватил Всадника под руки и вместе с Флэком понес его наверх по лестнице. Монах медленно шёл за ними, позвякивая крестами. Лестница круто заворачивалась, уводя их на третий этаж, а потом и на четвертый. Вдоль стен горели редкие светильники, от чего всё вокруг приобретало мистический и таинственный вид. Подняв Оливера в комнату, Флэк и Ронг бросили его на кровать и вышли, оставив дверь открытой. Спускались молча, каждый думал о своем. Флэк хотел есть и спать, Монах задумчиво беззвучно шевелил губами, словно читал молитву. И только Лицедей мрачно смотрел на спины товарищей, забыв и о голоде и о сне.
Кухня располагалась на первом этаже, под гостиной. Окна были только с одной стороны на реку, совсем крошечные, узкие, как бойницы. Освещалась кухня огромными лампами, развешанными под самым потолком. Вдоль глухой стены, с противоположной от окон стороны, располагались холодильники, выкрашенные в тот же цвет, что и всё вокруг серый, с металлическим блеском, унылый и незаметный. Ближе к окнам стоял длинный черный стол и разномастные стулья. Воины разбрелись по кухне, каждый готовил для себя, перемещаясь от холодильников к рабочим поверхностям. Никто не разговаривал, слышно было только, как стучат ножи по доскам, как стучат подошвы об пол и как ударяются друг о друга кресты Монаха. В таком же безразличном молчании мужчины сели за стол. Ториус открыл бутылку вина и налил себе в бокал, задумчиво наблюдая, как темная красная жидкость льется тонкой струйкой.
Интересно, что за вести понёс Ворон на границу, пробормотал Монах, ни к кому не обращаясь, и начал жевать свой скудный ужин, запивая вином.
Никто ему не ответил. Напряжение росло, питаясь мрачным настроением ужинающих.
Ронг, может, расскажешь нам хоть что-нибудь? после долгих десяти минут тишины не выдержал Флэк.
Было бы что рассказывать. Я и сам мало что знаю. Но раз уж разговор зашёл о происходящем Лицедей помолчал, хочу уйти в отставку.
Как?! Монах даже перестал жевать.
Возраст уже не тот, чтобы заниматься такой ерундой. Все эти превращения, общение с элитой. Устал я от них, столько сил угробил, хочу пожить нормально.
Ты же не многим старше нас всех, рановато бросать работу, Флэк осторожно положил вилку на стол. Воины уходят чаще всего вместе, сложно встроить в нашу устоявшуюся компанию кого-то нового. Не так уж и долго осталось потерпеть.
Сколько? Не год, и не пять. Минимум десять-пятнадцать лет ещё работать придется, если не уйти сейчас. А лучшего момента для отставки может и не быть. Временное затишье, отсутствие серьезных проблем вы успеете получить хорошего товарища и научить его всему, что нужно.