Что она зазря проворонила лучшие годы, мать Галины поняла ещё в роддоме. Побег от родителей, конечно, удался, но пелёнки и младенец сильно попортили свободную от родителей жизнь молодой девицы. Точнее это связало её по рукам и ногам. В прошлом остались гулянки с подружками, поцелуи на лавочках и молодые ребята, которые то и дело заглядывались на Зинку. Всё это сменили вечно сосущий грудь ребёнок, пелёнки, мокрая постель, расписание, коляска и верховодящая свекровь. Зина ела, будто пытаясь заесть горести и оправдываясь, что ребёнок её всю высосал.
Точка в этой тягомотине была поставлена первого февраля, когда Галке исполнился год.
Алевтина Ивановна объяснила:
Я кормила Коленьку до года. После года это баловство, и запретила давать грудь. То, что её кормили до четырёх она не помнила, а о пользе длительного грудного вскармливания не слышала, как и Зина.
Мать малышки обрадовалась ей давно всё это надоело. Хотелось талию, танцы и работу. А ещё поменьше видеть Кольку. Коленька тоже был рад он списывал неприязнь жены и отсутствие внимания с её стороны на дочь, которая любила грудь также, как он. Алевтина Ивановна тоже была довольна она любила, когда выполняли её распоряжения.
Не обрадовалась только Галка, увидев зелёную грудь, невкусную и некрасивую. Но в те времена на первом месте в отлучении от груди стояла зелёнка, которую семейство Бураковых и использовало. Гале новый порядок вещей не нравился, но её мнения как раз никто и не спрашивал. А крики, грязные ковры и порванные книги, как выражение несогласия, не помогали. Семья объединилась в неравной борьбе с годовалым пупсом.
Галя попробовала задействовать последний способ она отказалась есть. В отношении пюрешек от бабы Али это сделать было не трудно, но жареные куриные крылышки портили всю голодовку. Здесь сдалась Алевтина Ивановна и разрешила кормить ребёнка любимым блюдом. Но грудь в меню девочки не вернулась. Впрочем, как и в меню Коленьки. Здесь непреклонность проявила Зина, которая не терпела мямлей и подкаблучников, только если это не её подкаблучники. А Николай же был в этом отношении полностью мамин.
Свекровь же, обрадовавшись прекращению роли кормящей матери, набросилась на Зину. У неё давно руки чесались. Во-первых, Зину ничего не интересовало. Но это было не так женщину интересовали деньги. Здесь она была полной копией свекрови. Во-вторых, внешний вид требовал немедленных мер. А в-третьих, сидеть на шее у неё и Коленьки она никому не позволит даже матери её обожаемой внучки. На горизонте Зины замаячила работа, что и радовало женщину, но и напрягало, потому что свою работу она представляла явно не так, как свекровь.
За боевыми действиями семьи Бураковых никто не заметил первой, но безоговорочной победы Галины в отношении куриных крылышек, которые малышка ела теперь каждый день, включая субботы и воскресенья. Но несмотря на это, девочка при виде бабушки орала и вырывалась из её рук. Единственное, что примиряло малютку с родственницей это шкатулка драгоценностей. Если Алевтина Ивановна давала девочке большую коробку с золотом и серебром, то малышка затихала. Но это случалось редко, как правило, после застолий и не одной рюмки любимого коньяка бабушки. Зинка косилась на коробку завистливыми глазами. Но ей никогда не давали даже подержать её, не говоря уж о том, чтобы потрогать. Но мать Гали трогала. Ей чихать было на запреты в отсутствие свекрови. А если Алевтина Ивановна замечала, то всё списывалось на малышку ведь драгоценности та любила также, как и бабуля.
У самой же Зинки ничего не было. Коленька оказался на редкость жадным и все деньги отдавал маменьке, но не жене. За это он получал по полной от жены в виде скандалов и криков, зато от мамы следовала похвала и пряник в виде уверений всех знакомых, какой у неё распрекрасный сын. Борьба была явно неравной, и Зина сдавала свои позиции, переходя от скандалов в оборонительное молчание. Ей было всего лишь двадцать три и выиграть битву у повидавшей жизнь женщины не было возможности.
Единственное, что объединяло семью, это малышка забот о ней было великое множество. Когда Галка пошла, а через месяц побежала, то квартира бабушки застонала от разрушений. Ведь слово «нет» в круг понимания девочки не входило.
Глава 3. Витька везде достал уже
Буянство девочки прекратили ясли, которые находились по адресу улица Первой обороны Севастополя, 1. Единицы лезли со всех сторон, потому что этаж, где находилась Галина, являлся первым, а номер группы тоже был один.