Нужно избавиться от названной дочери Ворона, да так, чтобы даже тень подозрения не упала на него, иначе рухнет тщательно выверенный план. Хорошо бы и ворчливого кузнеца прижать. Но как убить двух зайцев одним ударом?
В душе ойууна, мерившего шагами свою урасу, клокотала черная злоба. Тьма смела все преграды, червь вырвался наружу, и только глубоко-глубоко еще теплился свет, носивший имя Тайах.
Умун не мог выжечь этот теплый комочек, не рискуя потерять человеческий облик, но свет саднил, ранил, мешал сосредоточиться.
Что ж, соперничество с Тураах действительно принесло пользу: Табата жадно бросился в учение, стал серьезнее и сосредоточеннее. Он набирал силу, а то, что эта сила никогда не сравнится с мощью удаганки, только на руку Умуну. Когда придет время, с Табатой будет легче справиться.
Тело старого шамана, направившего все силы на то, чтобы удержать Умуна, быстро дряхлело. Но потерпеть оставалось совсем немного: ближе к осени Табата совершит первый алгыс, войдет в силу, и тогда
Что, если Табата не справится? Не справится, а обвинят в этом удаганку
Хищная усмешка исказила лицо шамана.
***
Стояла самая жаркая пора лета. Ребятня плескалась в озере, а затем подставляла усыпанные бисеринками воды спины жарким лучам белоликого солнца. Старики грелись на солнышке, вспоминая молодость. Женщины, утомленные зноем, по вечерам собирались у колодца больше ради разговоров, чем по своим хозяйским хлопотам. Охотники готовились к предстоящему сезону большой охоты. Но все они: дети и старики, женщины и мужчины обсуждали молодого шамана, которому предстояло произнести свой первый алгыс к Баай Байанаю на исходе лета. Весть об этом событии занимала жителей улуса даже больше, чем с небывалым размахом прошедший Ысыах.
Ледяные струи, стекавшие по белым бокам ледника, смыли с души Тураах черную зависть, и многочисленные хвалы юному шаману, доносившиеся со всех сторон, больше не ранили ее. Тураах занимала теперь новая задача оберег.
Долгое время она кропотливо отбирала материалы, и вот наконец все было готово.
Тураах разложила на бревне собранные сокровища.
Три сплетенных из белого конского волоса узких шнурка. Она сама вычесала белогривого отцовского конька Бигеатааха, чтобы свить нити.
Круглая пластина из меди с отверстием у самого края, которую Тураах хранила в берестяной коробочке с бусинами и иголками.
Небольшой треугольный лоскут волчьего меха обрезок, оставшийся после выкройки шапки.
И самое драгоценное отросток оленьего рога. Отец, приезжавший на Ысыах, привез сброшенные оленьи рога, из которых он мастерски вырезал фигурки. Чтобы добыть небольшой кусочек, Тураах взялась починить папины штаны и кафтан, обновила потершуюся вышивку на вороте и подоле его праздничной рубахи.
Полюбовавшись на разложенные вещицы, удаганка взялась за дело.
Да будет благосклонен к тебе великий Юрюнг Айы Тойон, да освещает белоликое солнце твой путь во всех Трех мирах! медная пластина, впитавшая теплом рук, скользнула по шнурку. Тураах, медленно раскачиваясь, взяла отросток оленьего рога.