Нина и ее спутник подошли к столпившимся. Люди, тихо переговариваясь и поглядывая на Нину, расступились перед стратиотом. Он подошел к грузному мужчине с восковой табличкой в руках, склонился:
Почтенный Никóн, я привел аптекаря.
Нина тоже сдержанно поклонилась.
Господь в помощь, сказала.
Сикофант повернул к ней бледное лицо с сероватой кожей и набрякшими веками, поморщился:
Хорошо бы ты, что ль, аптекарша?
Нина кивнула.
Сикофант молча на нее смотрел. Под неприязненным его взглядом Нина нервно заправила локон, выбившийся из-под мафория. Красавицей себя назвать она никак не могла. Худа, чернява, одно богатство и было волосы, да и те прятала. Хоть и говорила ей подруга, что она ликом на мраморные статуи похожа, Нина знала, что не привлекательна. А потому с людьми держалась строго и скромно, но без подобострастия.
Сикофант нахмурился, видать не по нраву ему пришлась аптекарша. Нина отметила для себя его покрасневшие глаза, напряженное выражение лица, неприятный запах изо рта, когда он раздраженно выдохнул. Видать и позавтракать не успел, а тут еще и мальца убили не с чего ему в такое утро аптекаршу привечать.
Нина торопливо наклонилась над худеньким тельцем, скрюченным, со сведенными судорогой пальцами рук и ног. Лицо было прикрыто тряпицей. Отведя грязную ткань в сторону, она неслышно ахнула и, опустившись на колени, зашептала молитву. Пока шептала, да осматривала, да принюхивалась, вплетала слова «лицо синюшное», «пятна на шее», «на губах кровь», «худенький-то какой, Господи, упокой душу его», «мучился, бедный». Быстро глянула на камни, островками подступающие к городской стене.
Поднявшись с колен и вытерев украдкой слезы, обратилась к сикофанту:
Я тут помочь не могу, почтенный. Отравили ребенка, нехристи, чтоб им такой же смертью умереть.
Уж без тебя догадался, что отравили. Чем, рассказывай? Да где этот яд купить можно? он не отводил глаз от аптекарши.
Понятно, к чему разговор, только Нине скрывать нечего.
У меня такого яда не покупали, отрезала она. Кто еще его продает не знаю, может, и гости заморские привезли. Местные-то законы ведают, нет таких смелых среди аптекарей, чтоб поперек указов идти.
Да вам, торгашам, законы что птичий свист, лишь бы загребать поболе. Да и откуда ты, женщина, законы знаешь? Вот, первая прибежала видать, хвост горит.
Да ты же сам за мной послал!
Я за тобой не посылал, я велел привести аптекаря. А ты кто? Глупая баба, одни притирáния да помады на уме. Слыхал я про тебя. Сама небось продала яд кому да и забыла. Так ведь?! последнюю фразу он почти выкрикнул, подавшись к Нине. Та отшатнулась.
Господь с тобой, меня позвали, что ж я, отказываться буду. А позвали меня потому, что аптека моя ближайшая к гавани. Да декáрх Леóнтий меня знает хорошо
Ох, молчи лучше, рявкнул Никон. От вас, женщин, один шум и беспокойство. Доложу эпáрху6, что ты под подозрением большим. Пусть твою аптеку прикроет меньше хлопот всем будет.
Да за что жe, уважаемый?! Нина тоже перешла было на крик. Но под злобным взглядом сикофанта поутихла. Ведь и правда закроют да в казну заберут виданное ли дело, чтобы женщина одна торговлю вела. Нина запаниковала:
Дай я хоть сама поговорю с аптекарями да врачевателями, узнаю, может, кто спрашивал или покупал
Ты-то что узнаешь? нахмурился сикофант. Бабьи сплетни одни, так они тут без надобности. Иди уже, я с эпархом говорить буду.
Ой, и где тот эпарх?! повысила было голос Нина, но, спохватившись, перешла опять на почтительное обращение. Почивает, небось, может, только завтракать собрался. И тебя, уважаемый, дальше порога не пустят. Да отговорятся, чтобы не ходил лишний раз, из-за нищего подмастерья почтенных людей не беспокоил, указала рукой в сторону трупа мальчишки.
Сикофант царапал что-то на табличке, бормотал небогоугодное себе под нос. Шум прибоя и резкие крики чаек заглушали его слова. Наконец он убрал табличку в суму на поясе, поскреб подстриженную бороду. Нина смиренно наклонила голову, шагнула чуть ближе.
Дай мне хоть немного времени за что ж на меня поклеп возводить зря? Я что выясню, все тебе и доложу. Тебе опять же меньше хлопот. Там, где служивого на порог не пустят я в боковую калитку зайду. Глядишь, и тебе подмогну, и себя оберегу от наветов пустых, Нина говорила торопливо, заглядывая сикофанту в лицо.